Продолжая дышать, словно не могла надышаться, она в изнеможении села на пол и прикрыла глаза рукой, у неё кружилась голова.
Иностранные слова, произносимые девушкой, отразившейся в осколке зелёного зеркала на обшарпанной стене до боли знакомой комнаты продолжали звучать в сознании художницы, она даже как будто понимала их значение, и это пугало её.
Лара вздрогнула и заплакала.
Перед её мысленным взглядом вдруг возникло новое видение, затмившее и уничтожившее неприязнь, испытываемую только что к этому почти бесполому существу, и страх растворился без следа. Человек, голос которого она слышала как в тумане, говорил также на другом языке, но она понимала каждое слово.
— Проснись, проснись, милая, проснись!
Что это? В его голосе — слёзы?
А она сама — где-то на грани, между сном и явью, в таинственных белых испарениях, движется к лодке, замершей у берега спокойной реки, и странный образ — тёмная тень с веслом задумчиво и обречённо ждёт.
В белой длиной тунике (о, как она мечтала когда-то, будучи маленькой девочкой, нарядиться в облачное платье, чтобы идти к алтарю под руку с любимым — любимым! Ведь она знала его задолго до рождения, не сомневалась, что встретит и сразу узнает!) ступает босыми ногами по холодной земле измученное печалью и болезнью существо, заблудившееся в ядовитых испарениях священного поиска, к воде, потерянной в тумане…
Неужто это Стикс, нарисованный античными преданиями — та самая река, начав переправу через которую, уже не вернуть свою прежнюю жизнь?
Но ведь она не из этого теста, нет, и это уже было раньше — намного раньше, когда змееподобные люди позвали её к себе и обещали вечную молодость, а может даже — вечную жизнь! В итоге она сгнила под землёй вдали от дома в мрачной темнице.
— Нет! — кричит девушка, останавливаясь и ища спасения в тех символах, что рвутся к ней сквозь пелену тумана. — Кристобаль! Кристо! Спаси меня!
— Я здесь, я здесь, Камила, — шепчет он, обнимая, прижимая к себе её хрупкое, почти невесомое тельце. Но в голосе его растерянность и тревога.
Она вдруг очнулась, задрожала, попыталась сесть, но слабость снова роняла её вниз, как будто тяжёлые камни и куски металла, которым она подарила свою не слишком длинную жизнь, обрушились на неё всем своим неподъёмным весом… Несчастная верила в жизнь и сознание этих минералов, они были, пожалуй, её единственными друзьями, неужто и камни теперь способны её убить?!
— Неет! — снова закричала она, но голос её от слабости напоминал какой-то сдавленный писк. — Кристо!
Внезапно её обессиленное тело странным образом совершило немыслимый рывок. Она села резко и прямо, вращая расширенными глазами с мерцающими в самой глубине золотистыми звёздочками.