Была среди этих людей и та, что привела её в этот мир — мать, простая женщина из их деревни, посвящённой нагам. Она растила дочку одна, и неудивительно — ведь её отец был одним из этих змей, но почему-то не взял её мать в жёны, и та осталась жить среди людей. Только такие, как эта девушка, могли становиться жрицами нагов, и вот теперь она больше не имела семьи, зато была неотъемлемой частью храма, который стал ей домом.
Но в этот вечер было ещё кое-что: внутри храма, в углублении, невидимом прихожанам, где жрица зажигала лампады для поклонения высшим нагам, опираясь на стену, стоял высокий смуглый очень красивый юноша. Его длинные чёрные волосы вьющимися локонами спадали на плечи, в них сверкали украшения из драгоценных камней. На нём не было одежды за исключением набедренной повязки, также украшенной самоцветами, и на руках его блестели не простые побрякушки, а браслеты из чистых золота и серебра. Она, будучи дочерью нага, безошибочно различала даже издали блеск благородного металла.
Этот юноша появлялся уже не в первый раз, и она не знала его, но испытывала непривычное волнение в его присутствии. Оно поднималось с низа живота и растекалось блаженным нектаром по всему её телу, струилось до кончиков пальцев на руках и ногах и ударяло в голову, как крепкое вино.
Юноша улыбался нежно и призывно, лаская девушку глазами, обрамлёнными тёмными, будто подведёнными веками, от чего его взгляд казался выразительным и притягивающим, словно магнит.
Под этим пронзительным взглядом молодая жрица танцевала с ещё большим упоением, и иногда ей начинало казаться, что во всём мире существует лишь она и её очарованный зритель, все змеи и люди исчезали, а движения становились вызывающими, откровенными и смелыми. Ей хотелось зачаровать его ещё больше, заставить позабыть всё, кроме неё одной, и в этом желании она упивалась своей женской властью и красотой.
Даже возмущённые голоса людей и недовольство змей не смущали её, но каждый раз, обращая взор к алтарю и не находя там его знакомой фигуры, она расстраивалась и возвращалась к действительности, в которой её призывали угомониться и вновь исполнять ритуалы как положено, не выходя за рамки приличий.
С его появлением девушка выпадала из реальности и оказывалась в волшебном измерении, где существовали только они одни.
В тот вечер сказка не закончилась. Юноша не пропал, как обычно, но вдруг превратился в прекрасного белого змея, величественного и огромного. Он приблизился к ней и обвил её своими кольцами, лаская и затягивая в водоворот наслаждений, словно опоив девушку наркотическим ядом змеиной любви. Жрица уже не понимала, то ли сама обрела гладкое покрытое чешуёй тело и сплетается с избранником в извивающийся узел движениями страсти, то ли он вновь оборачивается прекрасным молодым мужчиной и впивается в её губы, а шелковистые локоны его чёрных волос струятся по её обнажённой груди. В ту ночь они стали единым целым, девушка поверила, что нашла своего возлюбленного и впереди их ждёт бесконечное счастье.