Тае казалось даже, что вместо старого рваного ватника Тамары на ней теперь яркое зелёное платье с пышной юбкой и оголёнными плечами — нежные полные белые руки вьются плавными изгибами вокруг её соблазнительного тела, а красные блестящие сапожки мелькают под подолом юбки, выбивая замысловатый быстрый такт.
Тамара уже не выла, она пела красивую страстную и в то же время яростную песню жизни, женственности, любви — такой, о которой Тая ещё ничего не знала, но уже начинала догадываться по изредка просыпающимся в её теле сильным волнам желания, которые зарождались внизу живота и затем приятной дрожью расходились по всему телу одновременно вверх и вниз, заполняя её целиком от макушки до кончиков пальцев ног.
В такие моменты, когда девочка почти видела юную Тамару своим недавно открывшимся внутренним взором взрослеющей ведьмы, она даже любила её, а потом не понимала, почему эта некогда задорная молодая женщина превратилась в то чудовище, которое учило её ужасным вещам. Но старуха любила рассказывать о чём угодно, кроме собственной судьбы. За сказками и древними преданиями о любви она глубоко скрывала личную боль, которой не хотела делиться.
Вздохнув, Тая закрыла и вновь открыла глаза, прогоняя наваждение. За окном в тускнеющих всполохах костра снова плясала со злобным воем старуха в валенках и грязном ватнике. Шаль упала на снег, Тамара в экстазе танца притоптала её ногами и, смешно размахивая короткими руками, продолжала крутиться, но уже как-то вяло, будто бы из последних сил.
Девочке показалось, что за поляной у кромки леса притаились три огромные чёрные фигуры с раскрытыми в немом рыке зубастыми пастями, ей даже привиделись чёрные страшные кони с пышными гривами, на которых сидели эти оскалившиеся всадники, и звуки сильных глухих ударов, будто кони били копытами по земле, и от этого топота дрожала земля, готовясь разверзнуться и поглотить жалкое существо, словно в последней агонии бьющееся обречённым мотыльком у огня.
Тая не знала, что всё это значит, она вновь поморгала и увидела только безжизненно упавшую на притоптанный снег Тамару. Лежащая в темноте, ведьма показалась девочке какой-то неестественно маленькой и очень жалкой.
Испугавшись, Тая вскочила, наскоро накинула на себя куртку и валенки, выскочила во двор, сверкая голыми коленками, подбежала к старухе, склонилась над ней.
— Тамара! — закричала она. — Ты живая? Очнись!
В этот момент она вряд ли понимала, что делает. На долю секунды где-то в глубине сознания в голове девочки мелькнула мысль: «Зачем я ей помогаю? Не лучше ли будет, если она умрёт?»