На гуманитарных факультетах царит атмосфера ментального насилия. В либеральных СМИ дисциплина как в тюрьме. Работников бюджетной сферы, после того как те возвращаются с полупринудительных митингов в поддержку власти, вынуждают рассказывать в соцсетях, насколько эти митинги были принудительны. Если оружие госструктур — клевета, увольнение и Уголовный кодекс, оружие Демократического Контроля — клевета, бойкот и травля. В другой жизни мы думали, что страшно — это когда людей убивают на улицах или увозят на чёрных машинах в ночь и неизвестность. Страшно — это когда тебе с улыбкой пожимают руку и никто не верит, что именно сейчас тебя убили и увезли.
Как бы там ни было, с Нестором у меня не сложилось.
Он знает, что я его не только ненавижу, но и боюсь до усрачки. Он смотрит на меня своими снулыми глазами. Он говорит, что не хочет проблем. А кто хочет проблем? Кто бегает по улицам и кричит: эй, проблемы, ау?! Каждый раз, приходя за отчётом, он норовит получить заодно полноценный сеанс — у Нестора маленькое всё, кроме комплексов, — и, само собой, не платит ни копейки.
Сегодня у него было отличное настроение, выразившееся в граде насмешек над моими клиентами. Он считал их более убогими, чем он сам, и это его окрыляло. Прошедшись по чужим неврозам, он ощутил себя Люцифером. Ощутив себя Люцифером, он сказал:
— А что, доктор, у вас ведь наверняка есть секретная папочка на майора?
Среди способов самоубийства я никогда не рассматривал вариант «замутить с Нестором».
— Я не наблюдаю кураторов. Папочки нет ни на майора, ни на вас.
— Слабо завести?
— Зачем?
Он развалился в кресле, как можно шире развёл колени и окончательно улетел прочь от реальности.
— Вы не заметили, что обстановка меняется?
— Ну. Куда она меняется?
— Люди больше не хотят мириться с насилием и ложью. Их недовольство растёт, а протест кристаллизуется.
Не первый год, подумал я. Растёт себе и растёт. Кристаллизуется и кристаллизуется.
— Кстати, доктор, я кое-что проверил. Почему вы не состоите ни в каких социальных сетях?
— Потому что у меня есть освобождение.
— Гэбэшник выхлопотал?
— Вы хотите его шантажировать?
Нестор надулся. Малыш Нестор из тех людей, которые не выносят, когда вещи называют прямыми именами.
— Такие методы мы не используем. А если в самом крайнем случае используем, то лишь по отношению к тем, кто сам виноват. Этот майор, я не сомневаюсь, давно вынудил вас доносить на меня.
Это было правдой, но я загадочно и томно улыбнулся. Скажи я ему, что для майора его досье такая же рутина, как и всё остальное, Нестор взбеленится. Это же он, Нестор, с его секретами и богатым внутренним миром; все разведки мира стоят в очереди, чтобы краешком глаза заглянуть в его сны.