Так вот, заупрямилась и говорит:
— Помимо всего прочего, это просто глупо. Старшие сёстры с братцем-второгодником. Отрядили, значит, родители в выходной прогуляться.
— Нет, это будет в среду. И какой же Павлик второгодник? Он учится в аспирантуре.
— И старшая сестра — не сестра.
— Я — да. А на тебя он смотрит как на девушку.
— И что же в этом хорошего?
Наберись я сил сказать правду, то ответила бы, что Машечке необходимо общаться с приличными молодыми людьми, даже если ни за кого из них она прямо сейчас не собирается замуж. Общение с приличными молодыми людьми удерживает девушку от совершения многих глупостей.
— Ты так выразительно молчишь! О чём хоть лекция?
— Что-то про спецслужбы в царское время.
— Приехали. Ну конечно, чего другого ожидать от Фонда Плеве.
— Он какой-то отставной генерал?
— Кто?
— Ну Плеве этот, из Фонда.
— ...Аля, Плеве не из Фонда. Плеве умер сто лет назад, ещё до революции. Это Фонд его... почитателей.
— И кем он был, пока не умер?
— Министром внутренних дел. Его убили.
— Бедняжечка. А за что?
— Сопротивлялся прогрессу. И те, кто называет в его честь свои сходки, думают, что тоже сейчас сопротивляются.
— ...Так, может, всё-таки сходим, пока они ещё живы?
Конечно же, мы пошли.
Лекция мне очень понравилась. У лектора была такая правильная культурная речь, а люди в зале, прилично одетые и спокойные, сидели тихо и слушали с вниманием. Потом задавали вопросы, и я свои хотела написать на бумажке, но постеснялась ляпнуть какую-нибудь дремучую глупость. Я читаю книжки, но почти наугад и без системы, так что всё это скорее озадачивает, чем просвещает. И за рекомендациями обратиться некуда: Максимчик отфыркивается, а рецензенты онлайн, по-моему, сами в положении людей, которым нужна помощь.
Когда всё закончилось, расходиться не торопились. Одни подошли к лектору, другие здоровались и разговаривали друг с другом. Я порадовалась, что рядом с нами Павлик, который со всеми знаком. Не люблю противное чувство, будто я непрошено вторгаюсь.
Зальчик был небольшой и очень приятный, стулья обиты бархатом, бархатные шторы — натурально филармония, и такой покой во всём, такая прочность. Я часто представляю людей, у которых большая часть времени проходит в подобных местах — не досуг, а рабочие часы, — и пытаюсь вообразить, что они чувствуют, как смотрят по сторонам, когда выходят на улицу и едут к себе домой куда-нибудь в спальные районы.
Но, может быть, им не приходится ехать, все они живут здесь же неподалёку, в центре, в оставшихся от прабабушек квартирах со старой мебелью. Теперь меня знакомили с ними, женщины улыбались, высокий чопорный старик оказался профессором и — я ведь так и знала! — дедушкой Павлика. Услышав Машечкину фамилию, он поднял брови и спросил, кем она приходится Антону Лаврентьевичу, и всё было в точности как в английских книжках, где люди одного круга, стоит им случайно столкнуться в далёких странах, мгновенно устанавливают общих знакомых и даже родственников.