Арес поднял бровь.
– Это мое осознанное решение.
Пия спешно огляделась, опасаясь, что ноги перестанут ее держать. Сбоку, под огромной фреской, которую она видела в школьном учебнике, стояла скамейка. Вразвалку подойдя к ней, она с облегчением села. А когда посмотрела на Ареса, теперь своего мужа, ужасное ощущение в животе усилилось.
– Не понимаю, почему ты смотришь на меня так, будто я убил человека.
Этот мужчина излучал красоту, не прилагая к этому никаких усилий. Сейчас на нем был военный мундир, дополненный поясом, – свидетельство того, что он наследный принц этих островов. Даже здесь, в полутемном коридоре, он выглядел так, будто над ним сияло солнце.
Ей бы догадаться, зачем Марбелья сегодня утром приготовила именно это платье. Оно было чисто-белым. И хотя от нее не ускользнула ирония, вызванная тем, что она одета во все белое, будучи глубоко беременной, было невесело. Она так ему доверяла, а он устроил шоу.
– Я провел всю жизнь в тени отца, – объяснил Арес. – И никогда не был для него достаточно хорош. Он постоянно разглагольствовал о нашей родословной, а это, поверь мне, такая пытка. Иногда мне хотелось обескровить себя, чтобы не стать продолжателем династии. Я старался держаться от него подальше, и это единственное, что мне помогало. А потом в моей жизни появилась ты – и все изменила.
– Ты считаешь, что лучший способ отпраздновать эту перемену – папарацци?
Пия чувствовала, как внутри ее все разрывается. И, что хуже всего, ощущала себя абсолютной дурой. Потому что она ему поверила. Более того, позволила себе помечтать о том, что он не только заботится о ней, не только хочет ее, но в глубине души – осознает это или нет – может ее полюбить.
Она явно верила тому, во что хотела верить.
А Аресу важно всего лишь что-то доказать отцу, поэтому и нужны все эти снимки.
– Во время моего последнего разговора с отцом я понял, что полностью отказался от моих обязанностей. И чем ближе мы подходим к рождению сыновей, тем больше я понимаю, что в долгу не только перед ними, но и перед королевством. Я думаю, наши подданные заслуживают самого лучшего.
– Власть заражает, – парировала она глухим голосом. – Ты сам говорил.
Что-то блеснуло в его глазах. Он присел на корточки, чтобы оказаться на уровне ее глаз.
– Тогда лучше заявить об этом. Я хочу стать таким королем, которого эти принцы, – он протянул руку, чтобы коснуться ее живота, а ей впервые захотелось шлепнуть его, – будут уважать. Я не склонен к истерикам, жестокости и непредсказуемости. Никаких осколков хрусталя, усеивающих пол. Я хочу быть лучше, Пия.