– А теперь, ваше высочество, можете поцеловать невесту, – объявил священник.
Пия улыбнулась, когда Арес наклонился к ней и прикоснулся губами к ее губам. На мгновение все вокруг исчезло, кроме поцелуя, сладкого и совершенного.
Их только двое, и они дали друг другу клятвы. Арес придвинулся ближе, привлекая Пию к себе еще ближе. Все, теперь она стала его. Он не мог насытиться ею. И вряд ли когда-нибудь насытится.
Он снова поцеловал ее, глубже и сильнее.
Внезапно до них донесся шум вертолета.
Как оказалось, там было полно репортеров с камерами, направленными прямо на молодоженов.
Пия, оцепенев от ужаса, попыталась отстраниться.
– Поцелуй меня еще раз, – приказал Арес.
– А как же папарацци? – запротестовала она.
– Поцелуй меня, Пия, – повторил он с жаром. Острое чувство удовлетворения и растущее возбуждение пульсировало в его венах. Он представил апоплексический гнев короля, когда тот об этом узнает. – Это я вызвал их сюда, хочу, чтобы они все увидели.
Пия сделала, как просил Арес. Или, скорее, приказал. Она не видела иного выхода, даже не могла мыслить здраво. Она поцеловала его. Вертолет повис прямо над ними и кружился. Папарацци делали фотографии.
Пии показалось, что она слышала их смех. Прежде чем она успела возразить, или закричать, или сделать что-либо еще, Арес резко отстранился. Что-то крикнул священнику, перекрывая шум вертолета, помахал рукой и повел Пию обратно во дворец. Она позволила ему увести себя, потому что чувствовала себя растерянной, почти слепой. И у нее заболело сердце.
Все оказалось ложью.
То, что произошло, сильно потрясло ее. Неужели он действительно вызвал их сам?
Пия остановилась, высвободила руку из его руки, потерла поясницу, слегка задыхаясь от напряжения и тупой боли внизу живота. И она не знала, как себя вести, смотреть ли ему прямо в глаза или, наоборот, отвести взгляд.
– Что же ты наделал? Что значит – сам их вызвал?
Он был спокоен, хотя и несколько озадачен.
– Я позвонил им, да. Ну и что?
Будто это она совершила промах.
И этого мужчину она любила, более того, вышла за него замуж. По глупости вообразила, что состоится тихая, милая церемония лишь для них двоих. А он, значит, все это время знал, что появится вертолет, полный репортеров.
Это все так не романтично.
«Ты знала, – с горечью напомнила она себе. – И все равно сделала это».
Что-то в ней перевернулось, мир завращался вокруг нее с тошнотворной скоростью. На мгновение показалось, что ее сейчас стошнит. Судорога пробежала по телу, сковав ноги и поясницу. Пия схватилась за живот.
– Скажи мне, – выдавила она из себя, – зачем ты это сделал? Мы сбежали с похорон моего отца, чтобы скрыться от журналистов, а ты позвал их сюда. Наши фотографии в течение часа появятся повсюду.