И герцог был намерен извлечь из этого итога как можно больше пользы для Граубюндена. Он не обманывался насчет неблагожелательства к нему французского двора и все же надеялся настоять на своих справедливых и строго продуманных предложениях. Неужели многочисленные победы, которые при столь малых силах явились всецело личной его заслугой и окружили французское оружие блистательным ореолом, неужели они ничего не будут говорить сыну Генриха IV и даже заядлому противнику Рогана — кардиналу, — как-никак высоко держащему знамя с французскими лилиями? Вписанные им во французские анналы доблестные подвиги без остатка сотрут, надеялся Роган, неприязнь, которая со времен междоусобных войн запечатлелась в душе короля к нему, как к бывшему предводителю гугенотов.
Роган полюбил Граубюнденский край и его народ, по-северному мужественный, по-южному мягкий. Пребывание в горах успокаивало его душевно и укрепляло телесно. Но его пленяли не места его побед — суровые, пронизанные холодными ветрами высокогорные долины со скалистыми уступами и снежными вершинами, — он предпочитал созвучные вкусам времени и его собственной чувствительной душе средние Альпы, одетые в нежную зелень, усеянные домиками и звенящими стадами. Милее всего ему были холмистые гряды, обрамлявшие теплый Домлечг. Он говаривал не раз, что на свете нет горы красивее Хейнценберга.
Граубюнденцы принимали его приязнь, как драгоценный дар и сторицей платили за нее. Во всей стране его звали не иначе, как «добрый герцог». В Куре он был кумиром всех сословий, — патрицианские семьи пленяло утонченное благородство его манер, народ же влекла к нему неподражаемая и непритворная сердечность. К тому же в протестантских общинах его ежевоскресно славословили с церковных кафедр. Перед граубюнденцами он представал как похвальнейший образец твердости в евангелической вере и как оплот гонимых протестантов всех стран.
Счастливая звезда, сопутствовавшая его военным походам, как будто возгорелась и над политическими его начинаниями. Он призвал к себе в Кьявенну самых уважаемых граубюнденцев, пункт за пунктом обсудил с ними проект соглашения, которое и было вскоре утверждено собравшимися в Тузисе союзным советом. Обе стороны пошли при этом на большие уступки. Дабы удовлетворить основные требования граубюнденцев, Роган именем Франции возвращал им по этому договору Вальтеллину. Но, в заботе о военных интересах и католической гордости своего короля, он настоял на том, чтобы впредь до заключения всеобщего мира горные перевалы Граубюндена охранялись солдатами из числа местных жителей на французской службе, а католическое исповедание было признано господствующим в Вальтеллине.