– Нет.
– Скажи, почему ты не хочешь мне довериться? Я сделал что-то не так?
Я качаю головой. Он и вправду не сделал мне ничего плохого. Проблема в другом: я не доверяю никому. Даже тем, кто явно этого заслуживает.
– Ладно. Я не собираюсь на тебя давить. С кем-то это работает, но ты явно не из них. Но все же… – Задумавшись, он долго молчит и продолжает: – Джем, пойми, что я на твоей стороне. Мне не наплевать. Да, слушать тебя – моя работа, но дело не в этом.
Некоторое время мы сидим в полной тишине. Я спрашиваю у него разрешения уйти. Он соглашается, и впервые на его лице не появляется привычной успокаивающей улыбки. У меня такое чувство, что я его подвела.
Неделя тянется медленно, каждый день похож на предыдущий. Я ем в школе и дома. Я делаю домашнюю работу, убираюсь в своей части комнаты, курю свои сигареты. Каждый мой день проходит в напряженном ожидании. Я нутром чувствую, что вот-вот случится что-то очень важное.
Интуиция меня не обманывает.
В следующий вторник меня вызывают с самого утра, прямо на уроке английского.
– Джем, тебя вызывают в кабинет, – произносит миссис Кантрелл, повесив телефонную трубку.
Некоторые оборачиваются на меня, в том числе сидящая прямо передо мной Хелена Мафи.
– Что же ты натворила, Джем?
– Ничего.
Стоит мне подняться, как меня тут же одергивает миссис Кантрелл:
– Лучше захвати свои вещи.
Минутная стрелка напоминает, что до конца урока всего десять минут. И я слушаюсь.
Конечно же отец не мог придумать ничего лучше, чем заявиться вот так – прямо в школу посреди учебного дня. Если он планировал обратить на нас столько внимания, сколько вообще возможно, у него это явно получилось.
Я увидела его уже на подходе к кабинету мисс Бихейри, заведующей по посещаемости. Отец, увлеченный разговором с заведующей, стоял ко мне спиной. Но я смотрела не на него. Я смотрела на лицо Дикси. Она сияла, широко распахнутые, блестящие детским восторгом глаза смотрели на отца не отрываясь. Холодная, слишком крутая для общения со мной в школе, Дикси исчезла, будто ее никогда и не было.
Вот почему мама просила меня приглядывать за ней. Стоило отцу появиться на горизонте, как Дикси мгновенно превращалась в самую обычную девчонку, которая хочет, чтобы папа любил ее.
Так что моя работа – не быть ею. Не быть обычной девчонкой.
Я вспоминаю, как он врал нам, как оставил нас, как ловко он пудрил нам мозги. Это не сложно.
Отец оборачивается, сверкая своей фирменной, широкой и обаятельной улыбкой. Так улыбаться умеет только Расе Тру. Я вглядываюсь в его лицо, такое родное и чужое одновременно. С тех пор, как мы виделись в последний раз, проседь успела коснуться его волос и короткой бородки. На короткостриженой голове поблескивают солнечные очки. Ноги обтягивают явно слишком свежие и опрятные для безработного джинсы, из-под фланелевой куртки выглядывает футболка с логотипом одной из его любимых групп. На плече небрежно висит небольшой коричневый рюкзак.