Двери изнутри не запирались. Делалось так для того, чтобы специальная женщина, приставленная стеречь актерок, могла в любое время дня и ночи поинтересоваться, чем они заняты и на месте ли.
Надзирательниц набирали из особо доверенных у господ лиц. Получая немалые деньги, они несли полную ответственность за девушек-актрис. Инструкции предписывали почти круглосуточное наблюдение: «Чтобы содержали их в чистоте, то есть всякое утро умывать лицо, перед обедом и перед ужином, и всякую неделю водить в баню и смотреть, чтобы ни у кого шелудей не было, платье чтобы было чисто...»
Граф требовал каждодневного отчета: все ли здоровы и в хорошем порядке, чисты ли их покои. Он понимал, что его труппа по одаренности людей и уровню их выучки — явление совершенно уникальное. Многочисленные вотчины безотказно поставляли ему театральные кадры. Недаром польский король Станислав Август Понятовский, пришедший в восторг от «Самнитских браков», более всего удивился тому, что «все исполнено было более нежели 300 лицами, которые были все крепостные Шереметева».
И граф дорожил этим сокровищем, своей труппой, и охранял его неусыпно, особенно актрис. Дозора надзирательниц ему казалось мало. Каждая из них имела двух помощниц и, кроме того, «приставленных мальчиков» для услуг актрисам, выполнявших, разумеется, и роль соглядатаев. Общей и главнейшей задачей было «крепкое смотрение» за нравственностью девушек.
Не без доли лицемерия граф считал, что его обязанность — сделать все возможное для защиты чести своих подопечных. Он даже указал церковь, куда разрешалось водить девушек.
Нагрузка от спектаклей и репетиций была огромной. Заточение же в театральных флигелях не давало возможности быстро восстанавливать силы. Шереметев, видимо, понял это, и появилось распоряжение: «В хорошие дни, то есть теплые, но не учебные, позволяется посылать деушек прогуляться по просторным улицам под присмотром их женщины».
В бумагах управителям постоянно встречаются строжайшие предписания иметь «за девками неусыпное смотрение и из мущин отнюдь бы к ним не впущали никого». Возможные «амуры» среди молодежи пугали графа. Он предупреждал, что в случае обнаружения оных «все девки будут наказаны, а надзирательницы за слабое смотрение лишатся своих окладов и сосланы будут в дальние вотчины».
Телесные наказания — розги по особому распоряжению графа если и применялись, то в отношении мужчин за «провинности и продерзости». Таковых, несмотря на все предупреждения, хватало. Кто-то напивался и буянил, кто-то из тайных отлучек в город притаскивал в храм муз «посрамительную, или французскую» болезнь — сифилис.