С женщинами обходились мягче. Девочек-учениц, «которые окажут нерадение», ставили на колени, сажали на хлеб и воду. Актрис в качестве взыскания лишали чая и сахара.
В сущности, и согрешить-то им было очень затруднительно. Общежития актеров и музыкантов находились в полной изоляции от обиталища прелестных нимф. У молодых людей не было возможности общаться и в театре — гримировочные комнаты располагались по двум противоположным сторонам сцены.
Конечно, красота шереметевских актрис не могла оставить равнодушными и зрителей. Но видимо, Шереметев и с этой стороны предпринимал изощренные меры защиты: проникнуть на сцену, познакомиться и завести шашни с какой-нибудь пастушкой было невозможно.
А ведь посягательства такого рода считались истинным бедствием и для крепостного, и для императорского театра.
Граф Бутурлин, например, вспоминал, как с одним из товарищей «попытался было завести интрижку с крепостными актрисами-сестрами». Они решили действовать через служителей театра. Те «брали деньги, — писал Бутурлин, — и нас надували, и ничего из этого не вышло», кроме неприятностей. Хозяин театра прознал про усатых воздыхателей. Артисток приказал высечь, а на соблазнителен нажаловался полковому начальству, и те получили взыскание: посягали-то они на «частную собственность».
Крепостные актеры, «театральные люди», как они именовались в домовой конторе, находились на особом обеспечении Шереметева. В этом отношении они отличались от прочих дворовых. Особенно это касалось женской части труппы.
У каждой из крепостных актрис где-то в деревне жила- поживала матушка-крестьянка, руки которой походили на коренья от тяжелой работы. Сами же актрисы выглядели как молоденькие светские дамы: щебетанье на французском, нарядная одежда, изящная обувь, помада и парфюм. Судя по оставшимся счетам, весь этот внешний антураж являлся немалой статьей расхода.
Вот, например, восьми танцовщицам покупаются хорошие шубы. Каждая стоимостью двадцать рублей. Для сравнения: дворовым мастерам раз в три года выдавали по два рубля на покупку тулупа. Мужчин-актеров одевали добротно, но на их одежду тратили денег меньше, чем на женскую.
В литературе о шереметевских театрах приводится любопытный документ, называемый в стиле века длинно и витиевато: «Реестр служительницам в разных должностях находящихся, которым следует по положению Его Сиятельства выдать на платье деньгами...»
Актрисам:
1. Прасковье Жемчуговой — 80
2. Анне Изумрудовой — 60
3. Арине Яхонтовой — 50
4. Матрене Жемчуговой — 30
5. Авдотье Беляевой — 20