* * *
Привязанность графа к Параше крепла день ото дня. Должно быть, он и сам не думал, что будет именно так, и до времени не старался обзавестись с ней одной крышей — ему достаточно было и того, что Парашу приводили в его апартаменты.
Но близость с ней затягивала как омут. Ночных свиданий уже становилось мало. Вникал ли граф в отчеты управляющих, составлял ли распорядительные записки и письма в вотчины, читал или музицировал, ему было необходимо ощущать Парашино присутствие.
Этот портрет долго находился в Кускове.
По преданию, на нем изображен отец Параши Жемчуговой,
сельский кузнец. Стакан вина в его руке свидетельствует
о слабости, которая принесла Парашиной семье
немало черных дней
...Николай Петрович имел вовсе не простой нрав. Вспыльчивый и импульсивный, нелегко сходящийся с людьми, в Парашином обществе он неизменно обретал душевное равновесие. Каждый человек не раз чувствовал, как порой его тяготят, будто лишают сил одни люди, другие же действуют словно лекарство. Таким было для графа общение с Парашей. Они оба до самозабвения любили театр, музыку. Это делало их разговоры и бесконечными, и творчески очень полезными. Всякий раз, слушая свою подругу, Николай Петрович, с его университетской выучкой, не мог не подивиться тонкости и здравомыслию ее рассуждений.
Между тем, сама того не замечая, Параша в общении с графом сдавала непрерывный экзамен. Любая неловкость, неделикатность, какой-то пустяк, выдававший ее происхождение, наверняка покоробили бы Николая Петровича. Вот оно, кузнецово наследство, дает себя знать!
Но граф не находил, к чему придраться. Все в этой женщине носило отпечаток истинного благородства. Граф ловил себя на том, что отношение его к Параше меняется: к восторгу артистическим даром теперь примешивалось преклонение перед чертами ее натуры. Она снова и снова покоряла его — не на сцене, а в жизни, что значительно сложнее.
«Разум, искренность, человеколюбие, постоянство, верность, привязанность к святой Вере и усерднейшее богопочитание, — вот чем, по признанию Шереметева, была отмечена его подруга. — И сии качества пленили меня больше, нежели красота ее, ибо они сильнее всех внешних прелестей и чрезвычайно редки».
И вот в 1790 году Шереметев решил построить для себя и Параши отдельное жилище. Причем так называемый «Новый дом» заложили в отдалении от давних кусковских строений.
Желание графа уединиться с Парашей от людских глаз, от усадебного муравейника с огромным штатом челяди, от наплыва, особенно по воскресеньям, любопытствующего народа было оче