Данте. Преступление света (Леони) - страница 27

— Ну и что?

— Ну и то, что я отмерил ровно тридцать шагов, а меня обвинили в мошенничестве. И вот я здесь!

— Почему же? Мне кажется, ты все сделал, как вы договорились.

Внезапно человек в колодках рассмеялся так звонко и насмешливо, словно разгуливал на свободе.

— Я как следует разбежался и как запрыгал! Как запрыгал! Я прыгнул целых тридцать раз. А этот чурбан, мой сосед, вместо того чтобы подивиться моей находчивости, подал на меня в суд!

Данте тоже невольно рассмеялся:

— Да уж! Вы явно друг друга не поняли. Твоему соседу надо было подумать, что у такого находчивого, как ты, тридцать шагов превратятся в сто!

Человек в колодках оживился:

— Вы за меня заступитесь?

— Нет. Ведь ты же философ, так и принимай случившееся с философским спокойствием. Сейчас тебе набьют еще шишек, а завтра ты пойдешь домой!

наменитый механик из Ломбардии раскладывал на верстаке блоки для одного из кранов, применявшихся на строительстве нового флорентийского собора. Услышав шаги приора, он поднял голову, но не успел открыть рот, как Данте заговорил:

— Где то, что вам привезли по моему приказу?

Механик кивнул в угол мастерской, где между полками и небольшой дверью лежал все еще завязанный мешок.

— Стражники приказали мне его не трогать, но его содержимое лучше поскорее достать. Мешок насквозь мокрый.

Поэт развязал мешок и стал вытаскивать из него куски механизма, а механик Альберто раскладывал их на столе. С каждым новым куском у него становилось все более и более удивленное лицо.

— Ну и что вы обо всем этом думаете? — спросил внимательно наблюдавший за ним поэт, когда мешок опустел.

Альберто молча взял с полки лампу с небольшим латунным отражателем, отбрасывавшим луч света в нужном направлении. В мастерскую еще проникали лучи света, но мастер все равно зажег лампу и, подслеповато прищурившись, стал разглядывать лежавшие перед ним куски механизма.

— В общем-то похоже на детали башенных часов, но именно таких я никогда не видел. А вот!..

— Что?

— Какая-то надпись на шестеренке.

Данте стал рассматривать зубчатое колесико.

Это письмена сарацин, — почти сразу сказал он.

— Так этот механизм собрали неверные! Откуда он у вас?

Приор ничего не ответил, но тут же вспомнил галеру, полную разлагавшихся трупов, махнул рукой и что-то пробормотал о коммерческой тайне.

Впрочем, увлеченный осмотром частей механизма, Альберто уже не слушал Данте.

— Да, сарацины всегда были отличными механиками, — бормотал он.

К ним обращался сам великий Фридрих. Они соорудили ему в Палермо часы…

— Вы понимаете их язык? — спросил поэт, гладя пальцами арабскую вязь на шестеренке.