Для поддержания разговора я иногда вставлял свои 'пять копеек':
- А какая собственно разница?
- Как это - какая?! Она не уступает ни в чем по силе и провозоспособности лучшим ширококолейным, но стоит всего тридцать пять тысяч рублей верста! И не только не уступает, но во многом превосходит, потому что, при той же, например, подъемной силе вагонов, узкоколейный вагон легче на двести пудов, что, при пятидесяти вагонах в поезде, уменьшает непроизводительный груз поезда на десять тысяч пудов. Это ведь почти, тридцать процентов! При общем нашем двухмиллиардном грузе, вместо этих излишних шестисот тысяч миллионов пудов, мы могли бы перевезти шестьсот тысяч миллионов пудов настоящего груза! То есть, другими словами, мы могли бы платить на тридцать процентов дешевле за перевозку - это шестьдесят миллионов в год! - и эта одна экономия уже могла бы явиться неиссякаемым источником, фондом для новых и столь необходимых нам дорог.
Видимо, больная тема для человека. Очень уж он хотел высказать свою точку зрения об этой проблеме. Не перебивал. Только кивал и поддакивал, в нужных местах. Вёрсты и пуды напрочь выбивали меня из канвы повествования. Мозг все время порывался пересчитывать в тонны и километры. Наконец, выдав мне наболевшее, он перешел на вопросы:
- О! Что это я всё о своем и о своем... Я, как понимаю, вы сопровождаете китайских граждан?
- Да. Мой хозяин - доктор, а они в этом много понимают. Неплохо, кажется, освоил их язык, вот хозяин и поставил меня сопровождающим.
- Слышал, слышал... Все говорят, что они умеют лечить без таблеток. А то, последнее время, все больше таблетками, да таблетками. А трудный язык?
- По мне - так не очень. Способность имею.
- Всегда завидовал тем, кто иностранные языки знает. Мне это трудно дается. В гимназии с трудом осилил латинский и французский. Латинский - уже успешно забыл. На французском, по необходимости, ещё изъясняюсь. А, что китайский, что птичий - для меня едино.
В это время Киса напомнила о себе. Нетерпеливый 'мяу' оповестил о том, что забытая животина желает выбраться на свободу. Я вытащил переноску на свет и выпустил Кису. Та, выйдя, встрепенулась и, укоризненно взглянув на меня, взобралась на диван. Покрутившись там, снова посмотрела на меня, давая понять, что хотела бы к окну.
Обратившись к попутчику, я спросил:
- Можно, я кошку посажу к окну? Я ей газетку подстелю. Она у меня любит созерцать.
- Да, конечно, - ответил он, разглядывая котиную переноску. - Очень у вас интересная конструкция для перевозки кошек.
- Французская... - соврал я и, положив газетку, водрузил Кису к окну. - Можно не только кошек перевозить, но и мелких собак.