Катя… Славная девочка. Андрей в ее телефоне записан как Солнышкин. Как она радовалась, когда узнала, что дедушка в детстве называл Андрея Солнышкин, а не «солнышко». Как и дедушка, она умела видеть в людях свет, даже самый тусклый. В Андрее света мало, но она его увидела…
Ее подруги, девчонки с базара, нервно курят и косятся на Андрея, на деток, на двух перетаптывающихся на месте представителей супермаркета. Настя и Тимоша жмутся друг к дружке. За забором пыхтят автомобили, дребезжат трамваи, и Галя ловит себя на мысли, что так тяжело и больно ей еще никогда не было. Еще ни на одних похоронах ей не было горько от того, что жизнь продолжается. Еще никогда она так остро не чувствовала несправедливость. Никогда так не злилась на Бога – зачем он это сделал? – и впервые засомневалась в его великодушии, да и вообще существовании. Зачем прислал смерть, да еще накануне Нового года? Эту пору Катя любила больше всего! Издевается, да? Зачем замел дороги? Зачем вложил в уста друга Андрея те фразы? Он что, решил поиграть с любовью? Как же это нехорошо… Так нельзя, дорогой наш Бог… Где же твое милосердие?
Из большого прямоугольного проема в фундаменте высовывается хмурая, запойная, со следами недосыпа физиономия и сипло, с клекотом, выкрикивает фамилию Кати. Андрей идет к проему по уже хорошо утоптанному снегу, за ним еще трое мужчин. Они принимают гроб. Ее голова повернута влево. По лицу Андрея льются потоки слез. Он их не вытирает. Дрожащими руками осторожно поворачивает ее голову лицом к небу…
Это потом все станет ясно, это потом от слов Андрея в жилах застынет кровь, а пока Галка едет в автобусе, подпрыгивающем на ухабах дороги, ведущей к кладбищу, и слышит плач Ольги, перемежающийся с бормотаньем, в котором угадывается только одно слово – доченька. Ленка держит за руку, ее рука теплая, надежная. Хоронили поспешно – холод страшный, больше молчали. Галка не выдержала – сказала. Сказала о том, какой солнечной девочкой была Катя, как умела любить, отдавать всю себя, как хотела счастья. А потом вспомнила, что еще вчера из коробки с елочными игрушками вынула двух маленьких ангелов, чтобы взять их с собой. Она положила ангелов возле Катиных плеч, поправила воротник бордового платья, он сполз, оголив торчащую ключицу, и отошла от гроба. Подняла глаза. Кто-то поправлял тюлевое покрывало, собирал замерзшие цветы, а Галка вдруг поняла, что на Катиной ключице не было темной бляшки. Той, самой большой…
На поминках в доме Ольгиного гражданского мужа мелькали незнакомые лица. Подходили к Андрею, выражали соболезнования. Он тряс головой, и… нет, он не плакал, слезы сами по себе текли по его щекам. Текли непрерывно. На него было тяжело смотреть – что-то ужасное было в его лице. Расходились не поздно – тридцать первое декабря, надо успеть за праздничный стол… Андрей попрощался и уехал с другом. Галка вышла во двор. Шаги. Она оборачивается и видит Катиного брата. За столом он одну за одной опрокидывал в рот рюмки и мешал слова со слезами. Он протягивает к Галке руки и обнимает ее. Обнимает порывисто и очень крепко, до боли.