Дискотеки, конечно, отменили, Борьке и другим парням сделали внушение, а московским запретили вообще из школы выходить. Им даже специальный автобус выделили, на работу и с работы их возить, лишь бы они местное население не будоражили.
А девчонка та, я то есть, с тех пор начала сохнуть по этому парню. Все никак не могла забыть тот взгляд, которым он одарил меня на дискотеке. Молча я мучилась, ничего ему не говорила, да только от окружающих скрыть такие вещи всегда трудно. Короче, скоро уже весь город знал, что у Наташки с московским любовь.
В любви-то никакой и не было. Вернее, с моей стороны была – я горела, как свечка. А он… Как я сейчас понимаю, он просто развлекался, но по-хорошему, по-доброму. Ничего плохого не было, он меня не обнадеживал, не соблазнял, он мне даже в любви не признался! Потому что, видно, из честных был, из порядочных. Хоть я ему все уши прожужжала про свои чувства…
Короче, приближался день их съезда. Я чахла с каждым днем. Перестала есть, спать, ничего не могла делать – до того хотелось мне быть с ним!
Вот тогда я это и придумала. Брат мой двоюродный, Иван, в школе завхозом работал. И я, за день до отъезда ребят, выпросила у него ключи от кабинета директора. Там диван стоял, широкий такой, удобный… нет, как подумаю, на какие безумства я тогда была способна, оторопь берет! Вот что любовь-то с девчонками делает, просто стихийное бедствие, зараза, какая-то!
Как я тогда его уговаривала провести ночь со мной, уже не помню. Это была горячка, бред, сумасшествие! Помню, кричала, орала, грозилась что-нибудь с собой сделать… Бедный парень! Он, наверное, и не предполагал, что его невинная интрижка перейдет в такую мелодраму. Ну, и выпросила я свое. Ох, и тяжело пришлось диванчику-то в ту ночь! А наутро они уехали. Больше я о нем никогда ничего не слышала.
А через девять месяцев родилась ты. Вот и вся история…
– Мама! А почему ты мне сейчас все это рассказала?
– А потому, моя милая, что ты, видно, по материнским стопам пошла. Теперь-то уж не скроешь, кто его отец, – мама кивнула на увешанные фотографиями стены. – Вот она, живая копия, никаких экспертиз не надо! Что ж, дочка, смелый ты шаг совершила, ничего не скажу. Но вот будешь ли ты счастлива… Ну да ладно. Тебя вырастили, и его уж как-нибудь вырастим!