Я хватаю пальто из искусственного меха и берет и уже выбегаю из комнаты, как вдруг слышу тихое «дзынь».
Я останавливаюсь.
Дзынь! – слышится из окна. Дзынь! Дзынь!
Мое сердце подскакивает от неожиданности.
Я поднимаю стекло, и Крикет опускает пачку зубочисток. На нем красный шарф и что-то вроде голубой куртки в стиле милитари. А потом я замечаю кожаную сумку у него на плече, и это по-настоящему выбивает меня из колеи. Его каникулы закончились. Он возвращается в Беркли.
– Выглядишь потрясающе, – улыбается Крикет.
О! Конечно. Последний месяц он видел меня исключительно в черном.
Я отвечаю солнечной улыбкой:
– Спасибо.
Крикет показывает на мою шубку:
– Куда-то собираешься?
– Да, ты застал меня в дверях.
– Может, сначала пересечемся во дворе? Твои родители не обидятся?
– Их нет дома.
– Ладно. Увидимся через минуту?
Я киваю и сбегаю по ступенькам.
– Вернусь через час, – говорю я Норе. – Нужно кое-что сделать. До вечера.
Она выключает звук на телевизоре и вопросительно приподнимает бровь:
– Твое загадочное дело связано с каким-то парнем?
Я не понимаю, кого конкретно она имеет в виду, но, похоже, ее предположение верно.
– Да.
Несколько секунд Нора сверлит меня взглядом. А затем делает звук погромче.
– Только постарайся прийти до того, как родители вернутся, – просит она. – Мне бы не хотелось с ними объясняться.
Крикет уже ждет меня возле крыльца. В лунном свете его силуэт выглядит очень загадочно. Пока я спускаюсь по ступенькам (их на нашем крыльце двадцать одна штука), мы не отрываем друг от друга глаз.
– Я возвращаюсь в Беркли, – говорит парень.
Я киваю на его сумку:
– Я уже догадалась.
– Просто хотел попрощаться. Перед отъездом.
– Спасибо. – Я растерянно качаю головой. – То есть… я рада. Не тому, что ты уезжаешь… А тому, что нашел меня до отъезда…
Крикет засовывает руки в карманы:
– Правда?
– Ну да.
Минуту мы молчим. Я вдыхаю легкий аромат мыла и сладковатый запах машинного масла, и внутри у меня все дрожит.
– Так… тебе куда? – Крикет показывает сначала в одну, потом в другую сторону улицы. – В какую сторону?
Я показываю в противоположном направлении от его железнодорожной станции:
– Туда. Есть одно незаконченное дело.
Крикет явно понимает по моему виду, о чем я говорю. Мне страшно, что он попытается меня отговорить – или, что еще хуже, предложит составить компанию, – но он лишь ненадолго замолкает. А потом вздыхает:
– Ладно.
Он мне доверяет.
– Ты скоро вернешься домой? – спрашиваю я.
Мой вопрос вызывает у Крикета улыбку.
– Обещаешь, что не забудешь меня?
Я улыбаюсь в ответ:
– Обещаю.
Я ухожу, осознавая, что буду думать о нем, не переставая. И с этим ничего не поделаешь.