Существенный вклад в изучение настроений рабочих и ополченцев, защищавших Ленинград, в наиболее тяжелые первые месяцы войны внес А.А. Дзенискевич. Опираясь на материалы Кировского райкома ВКП(б), а также Горкома партии и политотделов армии народного ополчения, он показал, что начало войны характеризовалось не только высоким патриотическим подъемом ленинградских рабочих, но и «отрицательными явлениями» — «распространялись всевозможные слухи, выплеснулась на поверхность озлобление обиженных, притесненных, прошла волна справедливых критических высказываний в среде рабочих, возмущенных и обеспокоенных явными ошибками партии и правительства во внутренней и внешней политике». Наряду с деятельностью противника по распространению слухов и листовок, одной из причин нервозности населения была нераспорядительность самой власти, осуществлявшей некоторые мероприятия без должной подготовки. Одним из них была эвакуация детей в различные районы Ленинградской области, вскоре оказавшихся в районе боевых действий, что вызвало большое волнение среди женской части населения. Подытоживая характеристику настроений рабочих Ленинграда в первые месяцы войны, А.Р. Дзенискевич обратил внимание на то, что постоянно в зафиксированных выступлениях рабочих звучали упоминания о гражданской войне и куда реже — о зимней войне с Финляндией. «Относительно редко говорили рабочие о «завоеваниях социализма» и о своем благополучии. Почти не встречается национальная тема... Чаще возникает тема традиций, мести, кровного родства, дела отцов-сыновей и т.д.». В основе массового патриотического подъема большинства рабочих лежала совокупность причин, и прежде всего, «исконный национальный патриотизм», «территориальный патриотизм», связанный с защитой своего города, своего предприятия, дома и своих семей, и, наконец, известная идеологизированность мышления ядра ленинградского рабочего класса.[33]
Новаторский характер в изучении политического контроля в период сталинизма в Северо-Западном регионе носит монография В.А. Иванова. Одна из глав книги специально посвящена деятельности правоохранительных органов в блокированном Ленинграде. Автору удалось ввести в научный оборот значительное число документов наркомата внутренних дел, раскрывающих основные направления его работы в годы войны, а также взаимодействие с военным советом Ленинградского фронта и руководством Городского комитета ВКП(б). Впервые в отечественной литературе затрагиваются вопросы деятельности негласного секретно-политического отдела, военной цензуры, прослушивания телефонных разговоров и т.д. Одна из важнейших идей, высказанных в книге, созвучна взглядам представителей школы тоталитаризма. В.А. Иванов полагает, что в условиях войны государственный аппарат полагался на использование страха как «мощного регулятора поведенческих навыков и умений... людей. Отсюда напрашивался только один вывод — его следовало не только постоянно генерировать, но и придавать ему черты ритуальности, эстетизировать».