Ганс немного опоздал к началу совещания, и ждать его не стали, но, как оказалось, самое важное он не пропустил.
– Итак, господа, – командир батальона обвел напряженным взглядом собравшихся офицеров, – поступил приказ из штаба дивизии. Нас срочно снимают с этого участка и перебрасывают на сто километров на северо-запад тушить возникший там пожар. Русские нанесли удары с юга и севера под основание клина, вбитого нами в их оборону. На юге у красных ничего не получилось, но наш северный фланг смят. Фронт прорван, и русские танки стремятся перерезать наши коммуникации. Мы должны выступить немедленно и помочь пехоте и единственному оставленному в резерве полку шестнадцатой танковой дивизии ликвидировать вклинение русских в нашу оборону. Вопросы?
– Герр майор, – слова сами сорвались с языка Ганса Бёльтера, еще не остывшего от горячки боя, – но мы ведь почти у цели. Одно усилие…
– Вам что-то неясно в приказе, обер-лейтенант? – неожиданно резко спросил майор, но тут же слегка приподнял ладонь, показывая, что он еще не закончил. Продолжил командир батальона уже гораздо спокойнее. – Мы все понимаем, что означает этот приказ. Нашим камрадам придется прорываться из котла самим. Пехота какое-то время сможет удерживать достигнутые нами рубежи. Им нужно пройти не так много – каких-то тридцать километров. Возможно, их сил хватит. В любом случае, решать это не нам. Все, господа, обсуждение закончено. Готовьте свои подразделения к маршу. Через тридцать минут мы выступаем.
* * *
Третью линию обороны прорвать удалось только с рассветом, когда уже почти выдохшимся танковым бригадам пришла на помощь немногочисленная авиация Калиниского фронта. К этому моменту мы потеряли половину танков и бо́льшую часть десанта. Развить успех своими силами бригады уже не могли. Батальоны химзащиты расчистили безопасные коридоры через зону заражения, и я ввел по ним в бой оставшуюся у меня пехоту, но немцы слишком быстро осознали опасность нашего прорыва и с каждым часом стягивали на угрожаемый участок новые резервы.
По нашим следам уже двигались колонны дивизий генерала Конева, которые должны были сменить в наступлении мои потрепанные подразделения. После прорыва через ипритное поле танковые бригады нуждались в срочной дегазации техники и защитного снаряжения, а также в выводе в тыл на отдых и пополнение, а может и на переформирование. Тем не менее, задачу мы выполнили. Сателлиты показывали, что фон Клейст воспринял наш контрудар более чем серьезно и развернул свои наиболее сильные дивизии нам навстречу, перейдя к обороне на главном направлении своего наступления. Ждать помощи немцам в котле теперь было не от кого, а в том, что они найдут в себе силы предпринять самостоятельный прорыв, я сильно сомневался.