Остановившись, она повела носом в сторону кухни, еще раз принюхалась… Ну да, так и есть. Чуется, чуется сквозь валокординовую густоту другая нотка, явно сивушная, для повседневности бытия Марии Семеновны вполне характерная…
– Ни петь, ни свистеть, говорите? – чуть усмехаясь, вкрадчиво произнесла она в спину старухи.
– Ага, ага… Утром встала, голову прям напрочь снесло! Я так думаю, магнитная буря сегодня бушует, а? Ты ничего такого не слыхала, доча?
– Нет сегодня никакой магнитной бури, Мария Егоровна. Буря у вас в голове есть. Похмельный синдром называется. Ну сколько можно вам про одно и то же – нельзя в вашем возрасте злоупотреблять! Еще и валокордином везде набрызгали… Целую бутылку извели, наверное! Лучше бы уж внутрь принимали…
– А валокордин, доча, не водка, его много не выпьешь.
– А вам непременно много надо?
– Ну, ты это… Не указывай мне тут. Пришла лечить, значит, лечи.
– А вот не буду я вас лечить, раз пьете! Возьму сейчас и напишу в карточке, что больная была в неадекватном состоянии!
– В каком, в каком состоянии? – удивленно развернулась к ней рыхлым туловом старуха. – Что это еще за слова такие? Матершинные, что ли? Смотри, я ведь и жалобу могу накатать, что ты меня прямо на дому обматерила!
Сказала, и посмотрела настороженно, следя за ее реакцией. А ей вдруг смешно стало. Образовавшаяся внутри радость-эйфория зашевелилась, защекотала легкими перышками, из горла сам по себе вырвался короткий смешок, рассыпался мелким бисером.
– Ишь ты, еще и хихикает над старухой… – ответно разулыбалась Мария Егоровна, поняв, что «наезда» с ее стороны больше не будет. Махнув рукой, добавила для пущего примирения: – Сама-то чего ни с того ни с сего развеселилась? Тоже, поди, тяпнула с утра?
– Ой, да ну вас, Мария Егоровна… – утирая смешливую слезу, присела она стул.
– А что, наверняка тяпнула! Ишь, румянец вовсю щеку, и глаз горит! Обычно квелая ходишь, как озимь после заморозков, а сегодня тебя прямо и не узнать!
– Ладно, Мария Егоровна, угомонитесь… Раздевайтесь до пояса, я вас послушаю. Давайте, давайте… А я пока на кухню схожу, руки помою.
Прежде чем пустить воду, она сунулась к зеркальцу над рукомойником, поймала свое отражение, удивленно подняла брови вверх. А старуха-то права, и впрямь глаз горит! И румянец во всю щеку присутствует! Вот и доказывай теперь старухе, что ни грамма с утра не тяпнула…
* * *
Видимо, хорошего душевного состояния много не бывает. Лелеешь его целый день внутри, лелеешь, а потом – бац! – и звонок…
– Ань! Дочка! Ты где сейчас? – тревожно зазвучал в мобильнике мамин голос.