Затем улыбка покинула его глаза.
― Когда мы потеряли ее, то, как будто потеряли в тот момент все.
― Вы никогда прежде об этом не говорили, ― сказала Хелен. ― Публично, имею я ввиду.
Она задавалась вопросом, почему сейчас он так откровенен.
― Не газетчикам, нет. Не говорил. Да и зачем? Это личное, но вы пытаетесь докопаться до истины, ― сказал он. ― Вы работаете с полицией. Так вы сказали? ― его слова бросали ей вызов.
― Так и сказала, да, работаем с полицией, ― заверила она его. ― Можете позвонить сержанту Брэдшоу, если хотите.
― Не стану. Вы не похожи на других, тех из Лондона, желающих рассказать о моих печалях на своих первых полосах. Зачем бы мне с ними разговаривать?
― Вероятно, чтобы рассказать свою версию событий, чтобы предотвратить некоторые обвинения? ― начала она, пытаясь быть деликатной.
― Вы думаете, мне есть дело до того, что обо мне говорят? Вы считаете, хоть что-то из этого имеет хоть какое-то значение?
Он подразумевал по сравнению с его утратой.
― Они говорят, что в то утро в вашем доме произошла ссора.
― В нашем доме каждое утро происходили ссоры, ― уступил он. ― Нас было трое, а ванная комната всего одна, ― пояснил он, как будто то было причиной большинства их споров. ― Ничего больше: семья, в которой каждый хотел собраться первым.
― Но в тот день вы не пошли на работу?
― Я был болен, ― ответил он. ― Люди болеют. У меня была сраная простуда, и полиция в то время об этом знала. Я все еще был простужен, когда они впервые пришли насчет Сьюзан. В этом не было никакой тайны. Просто я не испытывал необходимости поделиться об этом с прессой.
Пол Верити выглядел как мужчина, который сдался давным-давно. Может быть, поэтому ему было все равно, что о нем пишут.
― Мистер Верити, ― спросила она, ― вы считаете, что Сьюзан похитил Эдриан Уиклоу?
Тогда он посмотрел прямо на нее, но, казалось, что он смотрит сквозь. На миг ей показалось, что сейчас он выйдет из себя, но он медленно закачал головой из стороны в сторону.
― Вы думаете, я знаю больше, чем вы? ― спросил он ее. ― Уже двадцать лет я задаюсь вопросом, был ли это он или кто-то другой? Может быть, это был кто-то, близкий к дому: фермер или еще кто. Пошла ли она через поля и встретила кого-то из деревни, идущего навстречу? Причинил ли он ей вред, а затем продолжил жить, как ни в чем не бывало? Я не знаю, милая, и никогда не узнаю. Я должен смириться. Тяжелее всего с другими людьми. Они этого не хотят, но они все знали Сьюзан и то, как много она для нас значила. Ни один из них не знал, что мне сказать. Они постоянно выглядели напуганными, как будто могут сделать все только хуже, как будто что-то может сделать все еще хуже. Были и те, кто уходил с нашей дороги, избегая встречи, ― сказал он, ― не могу сказать, что виню их. Они чувствовали себя виноватыми, потому что это не они страдали. Я не мог этого вынести. Так что через какое-то время...