― Почему нет?
― Потому что это мои проблемы, а не твои. Нет причин втягивать тебя в это. Мне просто нужно с этим разобраться.
― Говоришь, как целое поколение мужчин, которые считают, что говорить о своих проблемах ― это признак слабости. Женщины постоянно обсуждают между собой такого рода вещи.
― Может и так, но не то, чтобы я ожидал, что ты найдешь решение. В любом случае, со мной все будет хорошо.
Она вздохнула.
― Что? ― спросил он.
― Йен, ничего хорошего с тобой нет, ― ответила она. ― Твоя жизнь очень далека от хорошей, на самом-то деле.
― Что ты имеешь в виду?
― Ты последнее время смотрелся в зеркало? Выглядишь так, будто не спал неделями.
― Ну, спасибо.
― Ты бы предпочел, чтобы я сказала, что ты замечательно выглядишь? Боюсь, что не могу. Мне стоило сказать тебе об этом раньше, и я не против, что ты вываливаешь это на меня, как ты говоришь, но мой совет в том, что в какую бы игру не играл с тобой Уиклоу, кончай с ней, пока не стал совсем плох.
Он собирался поспорить с ней, но что-то подсказало ему, что это бессмысленно.
― Я и чувствую себя плохо, ― признался он. ― И я не сплю, конечно, сплю, но, когда я сплю...
Настала его очередь вздыхать.
― То после мечтаю больше не засыпать.
― Кошмары?
Его голос надломился.
― Да.
― Не удивительно. Боже, Йен, ты многие дни пытался вжиться в разум безумца. Чего ты ожидал? Тебе нечего стыдиться.
― Может, и нет, но я не могу просто все бросить.
― Хоть даже он отказывается сотрудничать?
― Его, кажется, ничего не колышет, ― признался Брэдшоу. ― Уже все пытались, абсолютно все: офицеры полиции, ученые, врачи, психиатры, и никому не удалось заставить его выдать свои секреты или хоть как-то разболтать его.
Хелен задумчиво отпила чая, а затем сказала:
― Ну, очевидно, что я не эксперт, так что ты можешь отмахнуться от того, что я собираюсь сказать, но...
― Продолжай, ― подтолкнул он. ― Нет, серьезно, я в тупике, так что открыт любым предложениям.
― Почему, как ты думаешь, Эдриан Уиклоу никому не рассказывает о том, что произошло с его жертвами и не позволяет никому узнать, где похоронены тела?
― Ему абсолютно плевать. Ему не жалко родителей, не жаль своих жертв, когда он убивает их.
― Короче говоря, ему все равно.
― Верно, ― согласился Брэдшоу, гадая, к чему она клонит.
― Вот и решение, ― пояснила она. ― Как по мне.
― Какое?
― Тебе нужно найти способ сделать так, чтобы ему было не все равно.
На минуту Брэдшоу задумался о ее словах.
― Но мы только что обсуждали, что ему все равно. Как изменить это?
― Это-то тебе и предстоит понять.
― Я не пытаюсь вступить в дискуссию, Хелен, но как мне заставить его волноваться по поводу своих жертв или их родителей, когда все, кого он встречал, включая меня, не смогли этого добиться?