― Я бы никому об этом не рассказал, если бы и ты промолчал. Если бы кто-то спросил, я бы сказал, что у тебя были подозрения насчет Лены... прости, Мии... и ты попросил меня проверить для тебя ее историю.
― Но это же не правда, офицер, ― с иронией произнес Том.
― Это одна из версий правды, ― ответил Брэдшоу, ― та, которая устраивает меня значительно больше.
― И ты еще не детектив-инспектор?
Затем Брэдшоу внимательно прочитал написанное Томом, вчитываясь в каждое слово.
― Что думаешь? ― спросил Том, когда тот закончил.
― Думаю, что весьма вероятно, это лучшее, что ты когда-либо писал.
― Спасибо, но сработает ли это?
― Не знаю, ― признался Брэдшоу. ― Может быть. Кстати, это было идеей Хелен.
― Это предложила Хелен? ― Том был шокирован.
― Не конкретно это, но она сказала, что единственный способ заставить Эдриана Уиклоу рассказать все, что он знает, это найти способ заинтересовать его в результате.
Брэдшоу потряс в воздухе фальшивой газетой.
― И я думаю, это будет ему не безразлично. Полагаю, совсем-совсем не безразлично.
Глава 49
Знакомая фигура вышла из Даремской тюрьмы, когда детектив прибыл. Йен Брэдшоу видел за свою карьеру множество раздавленных людей. Людей арестованных за смертные преступления, а затем отправленных отбывать долгие тюремные сроки, в конце которых их ждет мало надежды на что-то лучшее. Людей, потерявших любимых в результате убийства или несчастного случая, таких как Барри Мид, прожившего годы и годы в подавленности и горе. Но Отец Нунан выглядел таким же опустошенным, как и они, когда покидал тюрьму тем утром.
― Отец Нунан? ― позвал Йен. Священник повернулся к Брэдшоу, выглядя так, словно сам Бог лично отлучил его от церкви. ― Что такое?
***
Эдриан Уиклоу этим утром выглядел еще более самодовольным, чем обычно.
― Я только что видел снаружи Отца Нунана, ― поведал ему Брэдшоу.
― Он все еще на меня дуется?
Опять этот невинный тон, будто Уиклоу не имел ни малейшего понятия, как он мог кого-то оскорбить.
― Он сказал, что вы поменяли веру, ― сказал ему Брэдшоу.
― Верно.
― Но не на католицизм? ― спросил Брэдшоу. ― А ислам.
― Да.
У Уиклоу заблестели глаза.
― Немного неожиданно, эта абсолютная смена веры?
― Вам она может казаться неожиданной, детектив, но у меня осталось очень мало времени.
― Как долго вас здесь навещал Отец Нунан, Уиклоу?
― Дважды в неделю на протяжении четырнадцати лет.
― Правда? И, по тому, что я слышал, он единственный, кто вас навещал после смерти вашей матери, ― он задумался. ― В сумме это дает четырнадцать тысяч часов, которые потратил на вас этот человек, и так-то вы ему отплатили? Послав его куда подальше, а затем притворяясь, что вам нужен имам, когда вы будете умирать? Что за шутки?