― Почему это? ― живо переспросил Брэдшоу. ― Вы лгали всем годами: утверждали, что совершали разное, а затем отказывались от своих слов, соглашались встретиться с родственниками, а затем оставляли их ни с чем, говоря, что знали, где похоронены тела, но теперь не можете вспомнить этих мест. Вы всех заставляли плясать под свою дудку. От еще одной лжи вреда больше не станет.
― Чего вы хотите?
― Я? ― спросил Брэдшоу, показав на себя пальцем. ― Вы знаете, чего я хочу ― местонахождение тел. Но вы не хотели помогать, так что теперь уже поздно.
― Тогда почему вы здесь?
― Вы просили меня прийти, ― напомнил ему Брэдшоу. ― И, если быть честным, я искренне наслаждаюсь вашими страданиями. Довольно-таки замечательная причина, вы не находите?
Один из тюремных охранников за спиной Уиклоу подмигнул.
― Я могу смириться с тем, что умираю, ― сказал ему Уиклоу, ― но не могу смириться с этим. Только не моя мать... она никогда не делала ничего плохого... не моя мать... пожалуйста.
Брэдшоу наслаждался душевным смятением детского убийцы.
― Я сделаю все, что угодно, пожалуйста.
Брэдшоу подождал, пока не убедился, что Уиклоу говорит всерьез, а затем потянулся в сумку, которую с собой принес.
― Я дам вам всего один шанс.
Он вытащил карту графства.
― Один!
Он акцентировал это слово, а затем положил карту на стол и развернул ее, так что она оказалась повернута к ним обоим боком.
― Если вы введете меня в заблуждение или солжете мне, если не станете сотрудничать, клянусь, я отправлюсь к своему другу репортеру, и мы переделаем ваш некролог в историю Энид Блайтон. Любой, кто его прочитает, скажет, что ваша мать была самой извращенной женщиной в истории, вам ясно?
Убийца детей слабо кивнул.
― Вы знаете, чего я хочу. Три тела ― их точное местоположение ― и я хочу их сейчас же. Если мы обнаружим тела этих бедных детей, я могу передумать публиковать некролог, но, если мы их не найдем...
Он развел руками, словно тогда результат от него не зависит.
― Прошли годы... не уверен, что смогу вспомнить...
― Все вы помните!
Брэдшоу с силой ударил кулаком по столу, от чего Уиклоу подпрыгнул.
― Вы расскажете мне все, что я хочу знать, сегодня, а затем можете заползти обратно в свою камеру и умереть. Никто плакать не будет, но, по крайней мере, они не будут обсуждать вашу матушку, когда вы умрете.
― Ладно, ― слабо произнес Уиклоу, переведя внимание на карту. ― Но, если я это сделаю, вы должны пообещать... вы должны поклясться...
― Я клянусь, если мы найдем три тела, мы не станем печатать этот некролог, включая то, что там говорится про вашу мать, ― Брэдшоу сделал паузу и посмотрел Уиклоу прямо в глаза. ― Но я хочу еще кое-что, Эдриан.