Том пошел в пункт выдачи наличных в центре города. По словам Лены, Джесс несколько раз снимала деньги с одного и того же банкомата, и, когда она оборачивалась, ее приветствовал тот же вид на город, что был перед ним сейчас: викторианский рынок Дарема со статуей маркиза Лондондерри верхом на лошади в форме гусара в центре. Том рассказал Хелен о скульпторе, Рафаэле Монти, который хвастался, что его статуя безупречна, и бросавшем вызов любому, чтобы тот опроверг его слова. Никто не мог этого сделать, пока однажды не привели слепого, чтобы он мог провести руками по всей статуе, и тот обнаружил ошибку. У лошади не было языка. Говорят, что синьор Монти был настолько расстроен, что покончил с собой, прыгнув с вершины собора.
― Замечательная история, ― сказала Хелен, когда он завершил рассказ, ― но было ли это и в самом деле?
― Нет, ― и Том засмеялся. ― Это полнейшая чушь. Очевидно, что у лошади есть язык, просто его не видно с улицы. Ты знаешь, что мне нравится больше всего? История достаточно правдоподобна. Я все еще слышу, как ее рассказывают люди.
Теперь, в его поле зрения стояли ратуша, зал гильдии и крошечная церковь, а также здание, которое представляло для Тома самый интерес: паб «Макит Тавен» ― но, на этот раз, он шел туда не ради пинты.
У Тома была теория, основанная на желании Джесс исчезнуть и ее необходимости выжить, пока она была в бегах. Ей понадобились бы деньги, и они должны были прийти из источника, где работа была случайной или временной. Таких мест было не много, мест, где можно было бы прийти и уйти, не слишком засвечиваясь.
Что бы он сделал на месте Джесс, когда она впервые приехала в Дарем? Она могла бы уехать куда угодно в графстве, но он считал, что она с большей вероятностью останется в городе. Там было полно студентов ее возраста, так что она могла легко смешаться с толпой. Здесь были возможности для работы, которых меньшие места не могли предложить, и Джесс раньше работала в баре. Том собирался обойти каждый паб в городе в надежде, что кто-нибудь вспомнит ее.
― Есть и худшие способы провести мое время, ― сказал он, войдя в «Макит Тавен».
Тотчас же он почувствовал себя виноватым, вспомнив, как Хелен разбирала все эти файлы. Вероятно, она была все еще там, старательно просматривая каждый листок бумаги. Бедная девчонка, должно быть, ей скучно.
***
― Твое здоровье, ― произнес Йен, чокнувшись своей бутылкой пива с бокалом вина Хелен.
Минутой спустя прибыла пицца.
― Спасибо, Йен, ― сказала Хелен, ― я не обедала.
― Как ты можешь жить без обеда?
Он не мог такого представить.