Аэла мучилась от боли.
А Энни привязана к ней, словно тряпичная кукла, и не в силах пошевелиться и открыть клапаны с охлаждающей жидкостью, а до земли еще очень далеко. И пока Аэла силилась изрыгнуть пламя, мы теряли драгоценные мгновения, которые могли стоить Энни жизни.
Внезапно мне в голову пришла безумная идея.
Выхватив пристегнутый к ботинку кинжал, я перерезал ремни, удерживавшие мои ноги в стременах. Это была моя единственная страховка, и стоило мне сделать хоть одно неверное движение и не удержаться на Пэллоре, падение с огромной высоты закончилось бы для меня плачевно. Я глубоко вздохнул, чувствуя накатившее головокружение. Огромная высота, крошечные город, арена и Дворец внизу, о которых я задумывался лишь мимоходом, теперь обернулись реальной угрозой.
Пэллор как можно ближе подлетел к Аэле, стараясь, чтобы их крылья не соприкасались, и завис над ней. Аэла, сотрясавшаяся в конвульсиях, похоже, ничего не заметила, а Энни была не в том состоянии, чтобы что-то замечать.
Я перекинул левую ногу через правый бок Пэллора и застыл, готовясь соскользнуть с него.
В голове мелькнула мысль: «Это же безумие, Аэла сбросит меня, сбросит меня на высоте пяти километров от земли…»
Но совершенно неожиданно для себя я ощутил странную уверенность. Это чувство было новым и в то же время древним, как мир. Это было нечто, что я всегда знал, но вспомнил только сейчас: отголосок ощущения собственного могущества, заполнившего меня изнутри вместе с залпом боевого огня Пэллора. В памяти вновь всплыла строка из «Аврелианского цикла», переполняя меня ощущением восторга и силы.
«И содрогнулся мир, увидев, как рождаются они из пламени».
Я собрался с духом.
– Если она сбросит меня, – сказал я Пэллору, – поймай меня.
Впервые в жизни я заговорил с ним на драконьем языке.
А затем соскользнул со спины одного дракона на спину другого.
Аэла взвизгнула, ощутив тяжесть моего тела, и резко дернулась вперед, но я крепко обхватил ее ногами, устроившись за спиной у Энни, и вцепился в луку седла. Я обнял Энни одной рукой, вспомнив, что последний раз делал это, когда она была еще ребенком. Та малышка превратилась в женщину, но сейчас ее тело казалось таким крохотным и хрупким, а доспехи дымились, источая жар. Прижимая к себе Энни, я наклонился и провел рукой по шее Аэлы, пытаясь успокоить ее. Я чувствовал, что нехорошо вот так прикасаться к чужому дракону, и знал, что Аэла разделяла мои чувства.
– Тише, тише, я хочу помочь ей, ты же знаешь нас, Аэла…
Пэллор кружил под нами, и я ощущал его страх за нас, переплетавшийся с восторгом, переполнявшим его после возгорания пламени, и ощущением странной близости, возникшей между ним и Аэлой. И Аэла, похоже, тоже ощущала эту близость, и его присутствие успокаивало ее.