Она смотрела на меня, понимая, что я закончил, ее лицо блестело от слез.
– Он ублюдок, – сказал я.
После всех этих лет, сопротивляясь этому и избегая этого разговора, я никогда не думал, что буду так это ощущать. Хорошо. Будто меня выпустили на свободу.
Она сглотнула, вытерла свое лицо рукавом и подняла руку, чтобы нащупать ржавую цепочку на своей шее. Она спрятала ее под рубашку.
– Спасибо, – кратко ответила Энни. Но она говорила это так, будто речь шла не об ожерелье. Она все еще смотрела на меня, чтобы убедиться в том, что я ее понял.
Я кивнул, потому что не мог говорить. После этого мы оба замолчали. Ветер пронизывал нас, когда мы смотрели на Холбин, на линию горизонта, над которой расположилось поместье Повелителя драконов, которое я когда-то считал своим домом. Несмотря на то что мы могли бы отодвинуться друг от друга, мы все равно сидели очень близко.
Когда Энни наконец заговорила, я знал, что она задаст вопрос, который давно держала в себе. Ее голос прозвучал измученно.
– Что происходит, Ли?
– Они… Дали мне последний шанс.
Энни еще некоторое время переваривала эту информацию в тишине.
– Как это? – спросила она. Имея в виду то, что Тиндейл уже уволен.
– Служанка, которую я не узнал, передала мне записку.
Я потянулся к своему карману, когда сказал это, но понял, что не взял ее с собой. Это была первая записка от Джулии, которую я не уничтожил сразу же после прочтения, потому что я впервые захотел показать ее кому-то еще.
«Все в порядке. Она в кабинете, ты всегда запираешь дверь на замок».
Я попытался отмахнуться от нарастающего беспокойства.
– В записке говорилось, что даже если я не смогу разрушить Каллиполис изнутри, я все еще могу просто вернуться домой.
Энни тяжело сглотнула. Я начал объяснять.
– Я отказывал им уже несколько раз. С тех пор, как…
– С тех пор, как у нас начались занятия с Тиндейлом, – поняла Энни, переходя на шепот. – И ты встречался с ними?
Не было никакого смысла скрывать от нее правду.
– Только с одной из них. Мы виделись дважды. Один раз до их нападения, я пытался переубедить ее. И до этого… в день летнего солнцестояния. Я не планировал, я просто…
– Ты просто скучал по ним.
Я кивнул, чувствуя ком к горле. А потом я попытался объясниться:
– Я говорил себе, что дело не в этом. Я знаю, что дело не в этом. Мне становится тяжелее, когда наступает праздник летнего солнцестояния или Дворцовый день… – Я прервался, потому что пытался подобрать слова, чтобы адекватно описать происходящее. Потом я сказал:
– Но в последние несколько недель мне стало еще сложнее.
– Я знаю, – прошептала Энни. – Мне тоже стало сложнее.