– Мой сын… – сказал Леон Грозовой Бич на драконьем языке. – Пожалуйста, Атрей.
– За Лео присмотрят, – ответил тот.
А затем он повернулся к солдату, стоявшему рядом с ним, и отдал ему приказ.
Солдат, который смотрел на мальчика, сначала не расслышал. Мальчику явно было не больше восьми лет – правда, выражение лица, которое солдат мог разглядеть под маской крови, не было похоже на выражение лица восьмилетнего ребенка.
Солдат, который вырос, думая о повелителях драконов и их сыновьях как о другой расе, другом виде, был удивлен, что думал о том, что ребенок, даже сын Повелителя драконов, никогда не должен выглядеть так.
А потом он услышал приказ Атрея. Это было сказано так тихо, что солдат даже сначала подумал, что ослышался.
– Отведи мальчика в коридор, – пробормотал Атрей, – и перережь ему горло.
Энни
– Он этого не сделает, – сказал Кор.
– Еще как сделает, – ответила я.
Мы стояли в кабинете командующего флотом, между мной и ребятами был стол, а дверь мы закрыли. Руками я опиралась на поверхность стола. С тех пор как я стала исполняющей обязанности командующего, я упорядочила и сложила все документы Ли.
– Люди не убивают своих родственников, – сказал Рок, будто мне было нужно такое объяснять.
– Ли – не «люди», – ответила ему я. – Он сделает это. Они Первые Наездники, он всегда знал, что это будет значить.
Кор скептически цокнул языком. Его руки были сложены на груди.
– Энни, – сказал Рок, повышая голос, – ты понимаешь, что произойдет, если он этого не сделает, верно? Ты понимаешь, кому придется иметь с ним дело, если он перейдет на другую сторону? Тебе.
Во мне заклокотал гнев, и я ответила:
– Да, я в курсе этого, Рок.
– И ты сможешь это сделать? – потребовал он ответа.
Я призналась в этом после долгих часов размышлений в тишине:
– Да.
* * *
Вечером слухи о том, что должно произойти следующим утром, распространились по всему корпусу. Ужин был более тихим, чем обычно, а когда мы позже выключили свет, в комнате девушек было так тихо, как это могло быть только тогда, когда люди не спали. В конце концов я сбросила с себя одеяло.
– Крисса? – пробормотала я. Ее кровать находилась рядом с моей. Я не знала, о чем я собиралась ее спросить, но она не дала мне возможности выяснить это.
– Я уже попрощалась, – ответила она. – Тебе тоже следует это сделать.
Это все, что мне нужно было услышать.
Кабинет Горана был открыт. Я позволила себе войти туда и взять ключи.
Я произнесла его имя и услышала шорох.
– Энни?
Он говорил так, словно ему снился сон. В помещении было темно, все-таки два часа ночи, и я видела его силуэт, когда он поднялся на ноги. Я открыла дверь, зашла в камеру, и, прежде чем я смогла подойти к нему, я почувствовала его руки, обнимающие меня и прижимающие к себе.