– Мой брат был там, – продолжал Гевен. – То, что он рассказывал о…
Крисса подняла ладони, словно пытаясь оттолкнуть его слова от себя.
– Если вы предлагаете рассказывать истории о Дворцовом дне, – тихо сказала она, – то давайте лучше не будем.
– Нет уж, давайте! – неожиданно воскликнул я.
Крисса резко обернулась и уставилась на меня с удивленным разочарованием, которое подчеркнули длинные тени от пламени свечей на ее лице. В других обстоятельствах я бы оценил ее благопристойность, но упоминание о Дворцовом дне выбило меня из колеи. Я так широко улыбнулся Гевену, что у меня заболели щеки.
– Давайте послушаем. Поведай мне, Гевен, о славных подвигах твоего брата в Дворцовый день.
И Гевен поведал.
Три часа спустя я отправился в Чипсайд.
* * *
Последний раз я был в трущобах после того, как полтора года провел в Элбансе, но хорошо помнил дорогу от приюта к местной школе и потому без труда добрался до переулка, где находился «Затонувший дракон». Мне казалось странным, что я двигаюсь почти на ощупь в темноте, в день летнего солнцестояния, полагаясь только на расплывчатые детские воспоминания. Посреди полуразрушенных зданий кое-где горели костры, компании рабочих сидели за столами, расставленными на углах улиц и в переулках, пируя и распивая вино. Никто не обращал внимания на закутанную в плащ фигуру, крадущуюся по трущобам.
Теперь, когда я попал сюда, мне казалось невероятным, что я сомневался, стоит ли приходить. Темнота затрудняла движение, и меня сжигало нетерпение.
И вот наконец я был на месте.
Войдя в тускло освещенную таверну, я не сразу смог различить, что происходит вокруг, пока мои глаза не привыкли к полумраку. За столами с неярко мерцавшими свечами собралось несколько завсегдатаев, которые не нашли лучшего места, чтобы отпраздновать летнее солнцестояние, а одинокий бармен едва взглянул на меня.
А в самом дальнем углу сидела Джулия.
Ее длинные темные волосы рассыпались по плечам, и она по-прежнему куталась в дорожную накидку. Но хотя она сидела в тени, можно было безошибочно угадать, что Джулия, как и ее почерк, сильно повзрослела. Сколько же лет прошло с тех пор, как девочка превратилась в молодую женщину?
Девять лет, подумал я. Прошло девять лет с тех пор, когда мы виделись в последний раз.
У меня перехватило дыхание.
– Джулия, – прошептал я.
Она встала.
– Лео.
На мгновение мы застыли на месте, а затем оба сделали шаг навстречу друг другу. Мы обнялись, и я едва не задохнулся от чувств, еще сильнее сдавивших мое горло. Джулия изо всех сил прижалась ко мне, тихо замурлыкав. И от этого звука мне стало теплее, но я тут же ощутил глубокую тоску, сжимавшую ее сердце. Душевная боль, с которой я смирился за все эти годы, вновь поднялась из забытых глубин. И у меня не было сил с ней бороться.