– Аминь, – заканчивает речь Стивен.
Скорбящие начинают расходиться по домам, опасаясь, что метель превратится в буран (что не редкость в Вайоминге в декабре), но Кристиан продолжает стоять у могилы, и я остаюсь с ним.
К тому же я почти не сомневаюсь, что снег идет из-за Билли. Она замерла по другую сторону от меня, одетая в длинную белую парку, на которой ее блестящие черные волосы смотрятся как пролитые чернила. Снежинки кружатся вокруг нее, опускаясь на землю, пока она смотрит на яму перед нами с такой болью в глазах, что мне хочется обнять ее покрепче. Снег – ее способ поплакать. Но как же тяжело видеть ее такой, ведь обычно она старается выглядеть сильной и уравновешенной, а любое напряжение способна снять шуткой. Помню, на похоронах мамы она улыбалась каждый раз, когда мы встречались взглядами, и это дарило мне успокоение, будто улыбка Билли подтверждала, что с мамой не произошло ничего по-настоящему ужасного. Подумаешь, смерть, ведь это лишь смена места жительства.
Но сейчас в гробу лежит ее муж.
Как только яму начинают засыпать землей, Билли отворачивается. Я протягиваю руку и касаюсь ее плеча. Острая, ноющая боль тут же заполняет мое сознание. «Так мало времени, – думает она. – Для всех нас».
– Я хочу убраться отсюда, – выдыхает она.
– Хорошо. Увидимся дома? – уточняю я. – Я могу приготовить ужин.
Она кивает и крепко обнимает меня.
– Билли…
– Со мной все будет в порядке. Увидимся позже, малыш.
И она уходит, оставляя за собой цепочку темных следов. А через пару мгновений снег прекращается.
Стиснув челюсти и не произнося не слова, Кристиан наблюдает, как работники кладбища закапывают гроб. Я подхожу ближе, пока наши плечи не соприкасаются, а затем вливаю в него свои силы, как это делал он во время похорон мамы.
Жаль, я плохо знала Уолтера. Да и знала ли вообще? Мы редко обменивались больше чем парой фраз. Он был сложным человеком и, казалось, всегда оставался настороже. К тому же ему никогда не нравилась я, как и мысль, что мы с Кристианом связаны нашими видениями. Но Кристиан любил его. И сейчас я чувствую это, а также боль из-за смерти Уолтера и осознания, что Кристиан остался один во всем мире.
«Ты не один», – мысленно говорю я.
– Я знаю, – сжав мою руку, произносит он вслух.
Его голос хриплый от слез, которые он сдерживает, но на лице появляется улыбка, когда он смотрит на меня своими потемневшими и покрасневшими глазами. Протянув руку, Кристиан стряхивает снег с моих волос.
– Спасибо, что пришла, – благодарит он.
Мне на ум приходит множество ответов: «Не стоит благодарности», «Никаких проблем», «Это меньшее, что я могла для тебя сделать», – но ни один не кажется мне правильным, поэтому я отвечаю: