– Давай я понесу, – предлагаю я, и она с радостью толкает корзину мне.
– Я не знаю, каково быть матерью, – заявляет она, когда мы возвращаемся в ее комнату. – Совершенно не представляю.
Я складываю рубашку и кладу ее на кровать.
– Думаю, никто этого не знает, пока не появится ребенок.
– Он будет особенным, – тихо говорит она.
– Я не сомневаюсь.
– Пен со всем разберется, – говорит Анджела, и это звучит как мантра, которую она не раз повторяла про себя. – Он сможет защитить нашего сына.
– Уверена, именно так все и будет, – соглашаюсь я, чтобы успокоить ее.
Вот только не верю в это. Я видела, что творится у него внутри, и это никак не вяжется с отцовством.
Я стучу в двери Кристиана. И через мгновение он открывает их, представ передо мной в потной майке, тренировочных штанах и с перекинутым через шею полотенцем. Он удивляется при виде меня. А еще сожалеет, что я не позвонила заранее.
– Ты же не отвечал на мои звонки, – напоминаю я.
Его челюсти сжимаются.
– Ты все еще злишься на меня, и, учитывая обстоятельства, это можно понять. Но нам нужно поговорить.
Кристиан распахивает передо мной дверь. Я прохожу мимо него в комнату и кошусь на телевизор в поисках Чарли. Но его нет.
– Нам нужно поговорить об Анджеле, – продолжаю я.
Он не отвечает. А затем невольно переводит взгляд на фотографию в рамке, стоящую на комоде. Это черно-белый снимок женщины, которая подбрасывает в воздух маленького темноволосого мальчика. Изображение немного размыто, потому что они оба двигаются, но легко догадаться, что мальчик – это Кристиан в возрасте четырех-пяти лет. Кристиан и его мама. Вместе. Счастливые. Смеющиеся. Кажется, я даже слышу этот смех. И практически ощущаю их радость. Вот только к ней примешивается грусть от того, как рано он потерял ее. А теперь еще и Уолтера.
Я поворачиваюсь и смотрю на Кристиана. Он стоит, скрестив руки на груди и закрывшись от меня не только невербально, но и мысленно.
– Что ты хочешь от меня услышать? Ты бросила меня, Клара.
– Я бросила тебя? – недоверчиво повторяю я. – Вот на что ты злишься? Но ведь ты сам хотел уйти.
– Просто мне не хочется даже вспоминать про другую причину, – не глядя мне в глаза, объясняет он. – Потому что это вышло не по твоей вине.
Иногда его понимание так раздражает.
– Но затем ты исчезла, – продолжает он, и я слышу боль в его голосе. – Перенеслась.
– Прости, – искренне говорю я.
– Куда ты отправилась? – спрашивает он. – Я заходил к тебе, чтобы извиниться за свои слова, ну, или за то, как тебе их сказал, но Анджела заявила, что ты еще не вернулась.
Я молча смотрю на него, не зная, что на это ответить.