— А дальше что?
— А дальше будет она мучиться, а ты радоваться.
— А она не помрет?
— А это уж как там, наверху, распорядятся. Ты молитву-то для чего читаешь?
— Для чего?
— А для того, чтобы все было по справедливости. Если у нее перед тобой грех большой, то и наказание большое будет. А то, может, и помрет.
За окном как будто раздался гудок автомобиля.
— Ну все, иди, иди! — заторопилась старуха. — Если что, приезжай, я всегда здесь.
Рая покинула дом вместе с Адой Карловной, и удивительным было то, что Ада Карловна, не закрыв дверь и даже не погасив свечи, вдруг шмыгнула куда-то в кусты, вместо того чтобы выйти вместе с Раей через калитку.
Вообще все это было в высшей степени странно, и весь обратный путь Рая пыталась привести к общему знаменателю свои мысли.
С одной стороны, у нее не осталось ни малейших сомнений в том, что она имела дело с настоящей колдуньей. А с другой стороны, соприкосновение с этим страшным и непонятным миром вызвало в ней такой ужас, что захотелось бросить все, отказаться от задуманного, и только мысль о потерянных деньгах не давала ей выкинуть к чертовой матери мешочек вместе с молитвой.
Придя домой, Рая расположилась на кухне, поставила на огонь чайник, и, разложив перед собой листок в клетку, прочла:
— Боже наш, еси на небеси…
Эти слова произвели на Раю сильное впечатление. Она налила в чашку чаю, сделала глоток и подумала — по адресу ли она вообще обращается?
Это было как-то странно, привлекать к подобным делам Бога.
Потом она стала читать дальше и быстро успокоилась, поскольку весь остальной текст состоял из бессмысленного набора слов, расположенных даже в некотором стихотворном порядке, что создавало убаюкивающий эффект. Так что до утра Рая не дотянула, уснула где-то посредине, прямо за столом.
Наутро она проснулась разбитая, но полная решимости. Вечерние сомнения и страхи рассеялись, и теперь в ее душе безраздельно орудовала старуха. Это она кипятила воду, заваривала зелье, наливала его в китайский термос с облезлым цветком. Это она испытывала злобное ликование по пути на работу. И это ей казались ничтожными и мелкими все людишки, которые выполняли свои ежедневные обряды — тряслись в автобусах, бежали по улицам и даже не подозревали, что краем соприкасаются со страшной тайной, налитой горячим густым отваром в китайский термос.
И Рая впервые в жизни ощутила себя чем-то значительным.
В ее сумке плескалась судьба другого человека, и эта мысль была настолько сильнее и выдуманной любви, и невыдуманной ненависти, что Рая совершенно освободилась и от того, и от другого, полностью сосредоточившись на своей великой миссии.