К счастью, между палатками были широкие проходы. Я выбрала самый широкий, потерявшись в своей ярости. Каждое слово, сказанное этим старцем, было ложью или преувеличением. Как он смеет так говорить обо мне? Из-за Кира?
Я прерывисто вздохнула, задыхаясь и смеясь одновременно. Отец всегда приходил в отчаяние от моего характера. Яростный и горячий, он поднимался на поверхность в одно мгновение, развязывая мой язык с гневным ответом, только чтобы исчезнуть почти так же быстро. Он пытался всеми возможными способами заставить меня контролировать это.
- Сделай глубокий вдох - настаивал он. - Следи за своим языком и подумай, прежде чем говорить.”
Совет, которому я никогда не могла следовать.
Мои ноги несли меня вниз по дорожке в быстром темпе, и только смех детей вернул меня в окружающий мир.
В стороне стояла большая палатка с костром для приготовления пищи. Несколько мужчин и женщин пытались заставить группу маленьких детей успокоиться перед едой, но безуспешно. Дети всех возрастов смеялись и хихикали в какой-то игре, понятной только им.
Мальчишка, не старше девушек, пытался вылить воду на маленькие грязные руки и ничего не добился своими усилиями.
Из палатки вышла пожилая женщина и огляделась. Внезапно, каждый ребенок был построен, все с милыми улыбками абсолютной невинности и руками, протянутыми для ритуала.
Мне пришлось улыбнуться, и с этим часть моего гнева исчезла. Вместо этого меня охватило любопытство. Так вот оно, Сердце равнин! Дом ужасных Огнеземельцев.
Теперь я прогуливалась, оглядываясь по сторонам, впитывая все это. Очевидно, все готовились к вечерней трапезе, и палатки светились изнутри. Там было несколько внешних ям для костра, горящих углями и окруженных людьми, говорящими, смеющимися и едящими.
Как это было похоже на дом. И все же, как по-другому. Здесь повсюду были цвета, и никто, казалось, не сознавал своего ранга или положения. Мужчины готовили так же хорошо, как и женщины, и было довольно много мужчин, которые заботились о маленьких детях.
Но дело было не только в этом. В воздухе пахло жареным мясом и специями, которых я не знала. Здесь не было ни зданий, ни гор, чтобы перекрыть сводчатое небо, усыпанное звездами. Палатки, казалось, варьировались от крошечных укрытий до больших, растянутых структур, сложенных вместе из многих палаток.
Люди смеялись и разговаривали, и повсюду были цвета, в одежде, в палатках, в знаменах, которые висели повсюду. Одежда варьировалась от полной брони до лоскутков ткани или ее полного отсутствия. Все чувствовали себя непринужденно в своей наготе, от самого маленького ребенка до крепких, тощих старых воинов.