— Тилли, не надо этого делать.
— Чего не надо делать? Ты сказал, что я могу отказаться от помолвки, когда выйдет время. Что ж, время вышло. Ты получил то, чего хотел, — получил обратно Макклелланд‑Парк.
У него перехватило дыхание, словно он подавился чем‑то.
— Да, но мы вовсе не должны закончить все прямо сейчас.
— А когда? Через неделю? Через месяц? Через два месяца?
— Ровно столько, пока нам все нравится…
— Но мне не нравится играть роль, которая мне не подходит. Да, я могу хорошо играть эту роль, но я совсем не такая. Я хочу больше, чем потрясающий секс. Я хочу брака, хочу детей и…
— Подожди минутку. — Он поднял руку, прервав ее. — Ты же мне говорила, что тебя все это больше не интересует. Ты сказала, что против женитьбы. Что ни один мужчина не заставит тебя надеть белое платье и пойти в церковь. Это в точности твои слова.
Тилли прерывисто выдохнула.
— Я знаю, что я это говорила. Тогда я так считала, но…
— Понятно. А вот я говорю и говорил, что брак меня не интересует ни с тобой, ни с кем‑то еще. Я был совершенно честен с тобой, а сейчас ты хочешь, чтобы я изменился? Нет, милая моя, этого не произойдет. — Он подошел к камину и вцепился в каминную полку с такой силой, будто хотел оторвать.
Тилли думала, что та эсэмэска от Саймона, полученная на пороге церкви, было самым ужасным событием в ее жизни. Но сейчас еще ужаснее. Сердце разорвалось, дышать было нечем, горло сдавило, но она все‑таки произнесла:
— Эти недели ничего для тебя не значат? Совсем ничего?
Он повернулся и сердито на нее посмотрел.
— Что изменилось после совместного утреннего душа? Ты, по‑моему, тогда была вполне счастлива и тебя все устраивало?
Тилли зажмурилась, чтобы не видеть едкой горечи в его взгляде. Но когда она открыла глаза, то он снова стоял к ней спиной.
— Что изменилось? Сегодня ко мне в кондитерскую приходила мать Саймона. Он и его новая девушка ждут ребенка.
— Тебя это расстроило? — Блейк все же повернулся к ней лицом.
— Не так чтобы сильно, но я поняла, что хочу семью. Не только завести ребенка от какого‑нибудь парня, а…
— Нет. Нет. И нет, — отрезал он.
Слова Блейка — это стук молотка, когда гвозди вбивают в доску.
— Блейк, выслушай меня, по крайней мере. Я еще не сказала, что во‑вторых и в‑третьих.
— Давай, — сказал он, не разжимая губ и с каменным лицом.
Тилли собралась с силами.
— Мои родители наконец‑то прислали мне поздравление по и‑мейл. Но я не могла отделаться от ощущения, что их в основном занимает то, смогла ли я простить Саймона, а не мое счастье. Главное — поступила ли я с Саймоном по‑христиански.