– Ладно, это я уже слышал, – раздражённо прервал его Артём.
– Ну да, – охотно подтвердил мужичок. – Это я уже говорил. А когда он во второй раз начал орать, я уже не выдержал…
– Хорошо, Чернов, спасибо, вы можете идти.
Чернов неопределённо повёл плечами, с места не тронулся.
– У вас что-то ещё? – спросил Артём.
– Вообще-то должны деньги за билет вернуть, – глядя в сторону, произнёс свидетель. – Я ж не виноват, что сеанс прервали.
– Я не сомневаюсь, что деньги вам вернут, – уже еле сдерживаясь, сказал Артём. Что ж это за народ такой! – Подойдите к администратору, он всё уладит.
Мужичок удалился.
Санитары тем временем погрузили на носилки неподвижного, залитого кровью Арама Асланяна, понесли его к выходу. Артём подошёл к ним, нагнулся над раненым:
– Кто это был, Арам? Кто?
Но Арам только смотрел на него бессмысленными чёрными глазами, шлёпал ртом, вокруг которого возникали кровавые пузыри.
– Бесполезно, он без сознания, – сочувственно сказал один из санитаров, молоденький, рыжеволосый парнишка, огненные кудри которого падали прямо на плечи.
Арама унесли.
Артём вернулся в зал. Чувствовал себя отвратно. Кошмар, в котором он вдруг очутился, продолжался, наращивался с каждым днём. Ему казалось, что он сходит с ума, что всё это происходит в каком-то безумном сне.
Не распускаться!
Артём усилием воли взял себя в руки, сосредоточился. Обычно приглушённый свет в кинозале на этот раз горел на полную катушку, ярко высвечивал все тёмные закоулки.
Его команда уже трудилась вовсю. Миша Сердюков с крайне сосредоточенным видом фотографировал безголовый труп Тамары Станкевич. Витя Сушкин шёл по рядам, внимательно осматривал всё вокруг. Сеня Храпченко с лицом бледно-синего цвета стоял чуть в сторонке, держал руку около рта. Было видно, что он прилагает неимоверные усилия, чтобы сдержать рвоту
– Да вот же она! – вдруг обрадованно закричал Сушкин. – Ни хрена себе! На три ряда вниз скатилась.
Он нагнулся и торжествующе поднял двумя руками в резиновых перчатках отрезанную голову Тамары.
Сеня Храпченко, больше не в силах сдерживаться, шагнул было к выходу, но не дошёл. Его обильно вывернуло наизнанку.
– Хорошо, – сказал Артём Сушкину. – Засунь её в пластиковый пакет.
В этот момент в кармане ожил, затрещал мобильник.
Артём приложил телефон к уху:
– Раскатов слушает. Да, Саня, я тебя прекрасно помню. Слушаю тебя, что ты хочешь? Поговорить? Хорошо, но давай попозже, я сейчас очень занят. – Внезапно выражение лица его изменилось. – Кто? Погребной? – изумлённо переспросил он. – Директор? Та-ак. Ты уверен, что это был Горошевич? Откуда тебе это известно? Ну, хорошо, я всё понял. Спасибо за звонок.