— Ну, какие планы на сегодняшний день? — небрежно спросила она.
Стараясь не встречаться с Юлией взглядом, Дардыкин пробормотал что-то неопределенное.
— Насколько я поняла, ты должен меня охранять. Во всяком случае, так приказал твой шеф, — Свиридова села на противоположный край дивана и насмешливо улыбнулась. — А он ничего, ваш Мономах. Вполне симпатичный мужчина. Честно говоря при первом знакомстве он не произвел на меня должного впечатления. Скажу больше — он мне совсем не понравился. Я даже решила, что Мономах немного не в себе.
— Не в себе? — переспросил Леха.
— Да. Я конечно, не психиатр, но мне показалось, что он душевно больной. Помешанный на какой-то маниакальной идее. Всемирного братства и справедливости, что ли?.. Но теперь я вижу, что все это глупости. Он совершенно нормален. А его несколько эксцентричное поведение не что иное, как способ защиты от внешнего мира. Ты бы смог, потеряв способность двигаться, не потерять вкуса к жизни? Лично я — нет.
Дардыкину никогда не нравились разговоры на подобные темы. Во-первых, обсуждать шефа было не в его правилах. А во-вторых, он никогда не считал себя достаточно подкованным для ведения таких бесед. Эти все заумные рассуждения о смысле жизни нагоняли на него тоску смертельную. Юлия, словно прочитав его мысли, замолчала. Отвернулась к окну и о чем-то задумалась. Перебирая мокрые волосы, украдкой посмотрела на Леху. В этот момент она была такой сексуальной и как никогда желанной, что Дардыкин не выдержал. Резким рывком он опрокинул Юлию на диван, сжал ее в объятиях и принялся осторожно разматывать полотенце. Юлия попыталась освободиться, но как-то нерешительно, и Леха понял — еще немного и он сломает ее окончательно.
— Ты мне нравишься, — прошептал он. — Нет, я тебя люблю…
— Люблю, — повторила Юлия и провела ладонью по своему лицу, как бы стягивая с него паутину.
Этот жест совсем не понравился Дардыкину, и он губами перехватил пальцы Юлии и принялся ласкать их кончиком языка. Женщина закрыла глаза. Ресницы ее подрагивали. Казалось, она ушла в себя.
Каждое прикосновение к ее телу доставляло Дардыкину неописуемое удовольствие. Он видел, что Юлия пребывает в некотором напряжении и ласками старался разогнать ее неуверенность. Поглаживая женщину по груди, быстро разделся и лег рядом. Нежно прикоснулся к ее губам, поцеловал в мокрую прядку, прилипшую к виску. Юлия застонала от наслаждения, чуть не задушила Леху в объятиях и впилась в его губы жарким поцелуем…
Пережив неповторимые мгновения, Дардыкин откинулся на диванные подушки и принялся рассматривать оштукатуренный потолок. Он был не в состоянии о чем-либо думать, разговаривать, и даже точеное тело Юлии больше не возбуждало его. Но Леха знал — это ненадолго. Пройдет минута, другая, и женщина, лежащая рядом, вновь станет желанной. Он еще не насытился любовью до такой степени, чтобы оставаться равнодушным.