– Зачем возиться с водой, если нам все рано конец?
Директриса тихонько кашляет.
– Так было бы гуманнее.
– Гуманнее? – Еще немного, и я рассмеюсь ей в лицо. Поверить не могу. – Где была ваша гуманность, когда вы распылили газ?
– Это должно было сработать, – говорит директриса. – Думаю, концентрация оказалась недостаточной. С твоей подругой сработало.
На секунду комната исчезает. Я снова стою на пароме в свой первый день в Ракстере и смотрю, как Байетт смотрит на меня. Ее улыбка выглядит как то, чего я ждала всю свою жизнь; она улыбается так, будто я особенная.
– Нет, – говорю я. – Нет, не понимаю. О чем вы?
– Твоя подруга – мисс Уинзор.
У меня перехватывает дыхание. Риз тихонько матерится.
Но директриса не останавливается.
– Насколько мне известно, она успела внести значительный вклад в исследования.
– Успела? – повторяю я, хотя знаю, знаю, что последует за этими словами.
– Она умерла. – Директриса пожимает плечами. – ЦКЗ применили газ еще вчера.
Пустота внутри, как будто целый кусок меня выдрали с корнем. Она не могла умереть. Глаз щиплет от слез, меня начинает трясти.
– Я вам не верю, – говорю я. – Не верю.
– Это ничего не меняет.
Не сознавая, что делаю, я вцепляюсь директрисе в лицо ногтями. Она вскрикивает, и по ее коже струится кровь, пока я полосую ей шею. Риз обхватывает меня поперек живота, оттаскивает назад, и я бешено лягаюсь, пытаясь до нее дотянуться.
– Она лжет, – говорю я. – Она не знает Байетт, она не понимает.
– Я знаю, – говорит Риз мне на ухо. – Ты права, но у нас нет времени. Ты сама сказала, забыла? Надо уходить.
– Да. – Я тяжело сглатываю, заставляя себя успокоиться. – Только еще кое-что. Вылей воду. Оставь одну бутылку.
– Нет! – вырывается у директрисы. – Нет, нет, подождите.
Риз отпускает меня, и я за шею прижимаю директрису к стене.
– Все кончено, – говорю я. Риз опустошает бутылки. Пол становится темным и скользким, и директриса начинает плакать.
Байетт не умерла. Я в это не верю. Директриса лгала раньше и может лгать сейчас. Я найду Байетт, как и обещала, и тогда расскажу ей, что сделала это ради нее.
Я отпускаю директрису, отвожу здоровую руку назад, и Риз передает мне последнюю бутылку. Ради Байетт, ради мистера Харкера, ради нас.
– Мы должны были это выпить? – спрашиваю я и подношу бутылку к губам.
Она кивает.
– Так будет лучше. Зачем вам вся эта боль? Клянусь, вы даже не поймете, что случилось.
– Да. – Я смотрю на воду и облизываю губы. Когда я поднимаю взгляд на директрису, она тепло смотрит на меня и кладет руку мне на плечо.
– Больно не будет, – мягко говорит она.