Потому что мне кажется, что я искала его всю жизнь – безумие в теле, которое уравновесило бы безумие в голове.
Там меня и нашла Уэлч. Я сказала ей, что у меня болит голова, и она пощупала мне лоб, отвела в лазарет, взяла образец крови – для верности, сказала она, на всякий случай, – и отправила назад в спальню. А когда я вернулась, я залезла наверх к Риз, которой мне не пришлось бы лгать.
Если бы я не говорила с Моной. Если бы не вышла в ту ночь из комнаты. У меня был миллион вероятностей не попасть сюда, но ни одна из них не кажется правдоподобной. Я всегда шла сюда. Это уже случилось давным-давно.
– И как ты себя чувствовала?
Я пожимаю плечами.
– Может быть, ты испытывала какой-то стресс? Что-то, на что отреагировала особенно остро? Ты ведь через многое прошла.
Эту женщину я раньше не видела. Она вошла после Паретты. Не представилась, просто подкатила к моей кровати инвалидное кресло и уселась так, словно эта комната принадлежит ей.
– Тебя что-то тревожит? – спрашивает она.
Она одета так, как обычно одевается Паретта, в тот же защитный костюм и хирургическую маску. Только ее маска сделана из прозрачного пластика. Видимо, для того чтобы мне проще было ей довериться, но маска только искажает нижнюю половину ее лица.
– Байетт? – Она подается вперед.
Я отворачиваюсь и нависаю над своей доской.
Мне не тревожно, хочу написать я. Мне просто скучно.
Но ограничиваюсь простым
Нет
– Нет?
Не тревожит
Она кивает и выпрямляется. Я не поднимаю глаз от натянутого на ноги одеяла.
– Ты знаешь, как меня зовут? – спрашивает она.
Нет
– А хотела бы узнать?
Я киваю на доску.
– Почему?
Я продолжаю молча смотреть на нее, и она кивает, словно это что-то значит.
– А чем я занимаюсь? – продолжает она. – Ты хочешь знать, чем я занимаюсь?
Вы психиатр
– Как ты поняла?
Я закатываю глаза.
– Ты уже общалась с психиатрами?
А вы как думаете
– Давай попробуем по-другому, – говорит она. Я ее знаю. Не конкретно ее, но я встречалась с ними тысячу раз. Так они смотрят, когда я отказываюсь раскрывать перед ними душу.
Она поднимает свой планшет и показывает мне лежащую под ним тонкую книгу в переплете. Темно-синяя, с золотым тиснением. Она мне знакома. Ракстерский школьный альбом. Последний, который мы сделали до токс, альбом того единственного года, который я отучилась полностью.
Я торопливо хватаюсь за доску.
Откуда он у вас
Она не отвечает. Открывает его, медленно пролистывает.
– Это был твой первый год в Ракстере, верно? Год до начала токс?
Я пожимаю плечами.
– Тебя почти нет на фотографиях.
Не люблю фоткаться
– О, смотри, вот ты. – Она протягивает альбом, и я беру его и кладу на колени.