— Так приятно в наше суетное время встретить человека, знающего толк в настоящем искусстве, — сообщил он, на что собеседница ответила ему точно такой же обворожительной и с виду искренней улыбкой.
Анна Кирилловна была крепким орешком, но Павла Григорьевича утешал уже тот факт, что она согласилась встретиться, да не где-нибудь, а в одном из лучших ресторанов Москвы. Сидеть здесь, на виду у всего бомонда, в компании небезызвестного Павла Скорохода означало давать богатую пищу для сплетен. Впрочем, репутация у нее была прямо-таки стерильная, да и бомонду, в сущности, не было до нее никакого дела, ибо она к нему не принадлежала. У нее был свой узкий круг общения, свои обязанности и права, разобраться в хитросплетениях которых мог только человек, всю жизнь отдавший государственной службе, да и то, наверное, не каждый. Лопающаяся от шальных денег попсовая тусовка интересовала Анну Кирилловну не больше, чем теплая компания опарышей, копошащихся в выгребной яме деревенского сортира.
Более чем реальная угроза стать центральной фигурой очередной сплетни направила мысли Павла Григорьевича в новое русло. А почему, собственно, сплетня должна быть беспочвенной? Анна Кирилловна хороша собой — то есть это будет хотя бы не противно. Если приглядеться, видно, что штучка она весьма горячая, только держит себя в узде. А может, и не держит, а просто умело выбирает партнеров и соблюдает элементарные правила конспирации, что при ее работе неудивительно. Так почему бы и нет? Она не замужем, уже лет пять как развелась. А если б даже и не развелась, что с того?
Скороход немного знал ее бывшего мужа. Слизняк и недотепа, он, наверное, до самой смерти не нашел бы своего места в жизни, если бы кое-кто исключительно из уважения к его супруге не организовал специально для него (!) некий департамент, ведавший учреждением и проведением разнообразнейших лотерей и, естественно, сбором доходов, оными приносимых. Благие намерения, как это часто случается, дали результат, прямо противоположный ожидаемому: почувствовав себя большим начальником и ощутив вкус настоящих денег, безголосый слизняк расправил отростки, казавшиеся ему орлиными крыльями, и попытался воспарить над супругой, официальная должность которой не могла сравниться с тем руководящим постом, который теперь занимал он.
Дурак может сойти за умного, пока помалкивает в тряпочку. Но когда он открывает рот и начинает вещать и поучать, всем вокруг становится предельно ясно, с кем они имеют дело. Наверное, Анна Кирилловна всегда знала, за кем она замужем, но мирилась с существующим положением вещей, пока об этом не знали окружающие. А когда тайное стало явным, неизбежное случилось: брак рухнул. Бывший муж по сей день занимал ту самую руководящую должность, которая на деле являлась мудреной разновидностью обыкновенной синекуры, и, по слухам, был доволен жизнью. Была ли довольна Анна Кирилловна, оставалось только гадать, что представлялось занятием решительно бесполезным, поскольку было заранее понятно, что любые догадки на ее счет никогда не будут ни подтверждены, ни опровергнуты.