Я посмотрела на него.
— Как по мне, коты милые. Они не жадные и умные. И крутые.
— Ошибаешься.
Я расхохоталась от этого, позволила смеху прогнать остатки напряжения из-за отца и рассказанного Сэмом. От одной лишь мысли об этом грудь немного сдавливало.
Может, Сэм это ощутил, потому что сжал мою ладонь. И я поняла, что угадала, когда он произнес:
— Прости, но твой отец – козел.
Я издала удивленный смешок.
— Прости, но и твой тоже.
— Я больше не буду смотреть фильмы с Яном Батлером, — Сэм сделал паузу. – Кроме «Шифра», потому что этот фильм просто бомба.
— Эй!
— Прости, Тейт, ничего не поделаешь.
Глава 3
Похоже, мама что-то сказала бабушке – например, быть со мной не такой строгой, дать повеселиться или что-то еще – потому что без ее жалоб и возмущений Лютер и Сэм стали нашими постоянными спутниками в Лондоне. Каждое утро я вскакивала с кровати и быстро собиралась, спешила сесть напротив Сэма, погулять по городу вместе, увидеть его. Мы часами по ночам разговаривали в саду. Он рассказал, что, кроме первых двух лет, всю жизнь провел в маленьком городе, но у него было полно разных историй и теорий, чем у всех моих знакомых.
Каждое утро за завтраком они садились напротив нас: Сэм — с полной тарелкой и игривой улыбкой, а Лютер — только с кофе. На улице они на пару шагов от нас отставали, боролись с огромной картой, которую хотел использовать Лютер, и спорили из-за метро, когда станция «Паддингтон» оказалась закрытой.
В пасмурный день мы прятались от дождя в Национальном историческом музее. Лютер сочинял забавные – и очень громкие – истории о каждом динозавре в Синей зоне, и даже смог уговорить бабушку оставить планы на обед в старом отеле, который она нашла в справочнике. Мы ели бургеры в темном пабе и истерично хохотали, пока Сэм рассказывал об ужасно неудачном эксперименте с доильным аппаратом в его первую самостоятельную утреннюю смену на ферме.
Бабушка не только была не против наших товарищей по путешествию, но и наслаждалась обществом Лютера. После обеда они ушли далеко вперед, направляясь к станции «Бейкер-стрит», а Сэм поравнялся со мной.
— Что самое безумное ты совершала в жизни? — спросил он.
Я молча раздумывала, огибая вместе с Сэмом пешеходов. Вместе, порознь, вместе. Его рука задевала мою, и это не казалось случайным.
— Дом бабушки на воде, — начала я. — Он приподнят на сваях, выходит к Русской реке и…
— Ого… сваи?
— Да, река часто разливается, так что многие дома у воды установлены на сваях, —глаза Сэма округлились, и я добавила. – Не стоит представлять роскошный замок. У нас всего лишь три спальни — обычный дом на сваях. Нам нельзя прыгать в воду с крыльца, потому что очень высоко. Река там довольно глубокая, но пальцами ног всегда можно задеть дно, и глубина менялась каждый год. Когда-нибудь мы прыгнем, а там будет одно лишь дно.