— Роберта все еще с ним общается?
— Она посылает ему открытки на праздники, — Сэм прищурился, задумавшись. – Думаю, они созваниваются пару раз в году. Но он никогда не звонит сам. Если они и говорят, то звонит Роберта.
— Звучит ужасно. Странно, что я представляю его, как Кристиана Бэйла в роли Патрика Бэйтмена?
— Это удивительно на него похоже.
— И тебя не тревожит, что он такой… жалкий? – спросила я.
— Честно? Не очень. Лютер и Роберта – лучшие родители в мире.
Ох, Сэм был таким спокойным. И у нас были разные жизни. Меня баловали, но удерживали в клетке две нервные женщины. Сэм получал всю свободу, как и всю любовь.
Дверцы лифта открылись, и мы вышли. Обычно Сэм уходил в свой конец коридора, а я – в свой, мы махали друг другу на прощание, а потом тихо скрывались в номерах. Но этой ночью он проводил меня до двери.
— Мне не нравятся твои слова, — прошептал Сэм, перехватив мою ладонь и мешая вставить ключ-карту. – До этого. Что для меня это просто секс. Думаешь, я такой?
— Не такой, — я посмотрела на его напряженное лицо. – Просто ситуация чудесная и ужасная. Чувств к тебе у меня все больше, а это всего за неделю, а с Джессом за три года и половины такого не было. И это закончится. Очень… обидно.
Сэм с тревогой отодвинулся.
— Почему это закончится?
— Потому что…
Он склонился, прервал мои слова сладким поцелуем и остановил круговорот мыслей в голове. Сэм отодвинулся, обхватил мои щеки ладонями и посмотрел в глаза.
— Такого не будет, — сказал он, — понимаешь?
Я кивнула, чуть запыхавшись.
— Да.
Сэм поцеловал меня еще раз, а потом замер. Его щеки покраснели, и он признался:
— Думаю, я влюбляюсь в тебя. Это безумно?
Только кусая губы, я подавила вопль радости. А потом выдавила:
— Нет. Не безумие. И у меня так.
Глава 8
Следующим утром, когда Лютер и Сэм подошли к нашему любимому столику, я даже не могла поднять глаза на Сэма, не выдав себя глупой широкой улыбкой. Бабушка бы сразу поняла, что мне не только нравился этот парень, но и то, что мы занимались сексом и думали о возможном совместном будущем.
«Думаю, я влюбляюсь в тебя».
— Где Лютер? – спросила бабушка.
После ее слов я вскинула голову. Обычно Сэм, коротко поздоровавшись, брал тарелку и торопливо уходил к буфету. Но этим утром он был растрепан, выдвинул стул и тяжко сел.
— Еще в постели.
Сэм поймал мой взгляд, и его обычно веселые глаза практически ничего не выражали. Он скривился, хотел заговорить, но закрыл рот и перевел взгляд на окно, выходившее в сад. Я наблюдала, как Сэм начал грызть ноготь большого пальца. Мы молчали секунд десять, не знали, что сказать.