А потом я рассказала о встрече с Сэмом.
И что ферма Руби казалась бесконечным зеленым пространством, а после появления Сэма стала мелким зеленым пузырем.
Для меня необычно, что мама никогда не видела Сэма, не знала, как он выглядел. Необычно, потому что во мне все еще пульсировали эмоции после встречи с ним, и было сложно объяснить, почему я так удивилась его с бороде – я ведь всегда знала, что Сэм ее отрастит. Необычно, потому что не поддавалось объяснению, почему его взгляд вроде остался тем же, но при этом незнакомым. Незнакомая мне мудрость. Мои ничего не значащие интрижки длились дольше отношений с Сэмом, так почему я ревновала все прошедшие четырнадцать лет? Почему?
— Потому что он был твоим первым парнем, — сказала мама, словно я дурочка. – Не просто первым парнем, с кем ты занялась сексом…
— Мам.
— …но и первым, с кем ты поделилась своими чувствами и кому открылась. Сэм был первым, кому ты по собственной воле рассказала об отце. Сэм – первым узнал, что ты хочешь стать актрисой. И он продал эту информацию.
Я покусала ноготь на большом пальце и пробормотала: «Наверное», хотя по маминым словам как-то… фу.
Мы обе замолчали, но я понимала, что от меня ждут какого-то дальнейшего продолжения, но ничего не приходило в голову.
— Ты ничего не рассказала о папе, — сказала мама. – Специально?
Я от этого рассмеялась. Целых двадцать минут я не переживала из-за совместных съемок с отцом. Может, единственным плюсом появления Сэма стало то, что папа, по крайней мере, перестал меня волновать.
— Он с девушкой, — сказала я. – И я с ним еще не общалась.
Мама медленно выдохнула.
— Мне жаль, милая.
— Почему тебе жаль?
— Потому что я знаю, чего ты ожидала.
Грудь сдавило.
— И чего же?
Она рассмеялась, но не зло.
— Тейт.
Я снова принялась кусать ноготь, позволяя мягкому маминому давлению распутывать мои мысли.
— Я не хочу за тебя говорить, — тихо сказала она, — но, думаю, ты надеялась, что этот фильм изменит твои отношения с Яном.
На миг перед глазами появилась картинка: я сидела с папой в перерывах между съемками, мы оба склонили головы и обсуждали сценарий, наши идеи. Картинка казалась потертой, пожелтевшей. Я знала, что мама права. Я хотела, чтобы все изменилось. Я хотела хоть раз быть ближе к отцу. Чтобы он был досягаемым.
— Мне нужно это преодолеть, — сказала я.
— Тебе просто нужно защищать собственное сердце.
Я понимала, что мои провальные отношения с Сэмом изменили не только мой взгляд на мир, но и мамин. Она всегда была оптимисткой, а теперь говорила с осторожностью.
— Мне, в действительности, нужно его чем-то заглушить, — ответила я.