— А сейчас-то жив Тимофей?
— Так мы к нему и едем. Вернулся с войны на одной ноге. Теперь председательствует в колхозе. Женат, дочку имеет… Погоди-ка, будто люди близко?
Из-за толстых ив слышались голоса и стук пешни.
Старик остановил коня, вожжи передал Тогойкину и на удивление легко соскочил с саней.
— Нет, пожалуйста, поедем скорее, не отвлекаясь другими делами!
— Погоди!.. — Старик махнул рукой и пошел по глубокому снегу.
Тогойкина взяла досада. До чего спокойный этот старик, ведь знает же, что в глухой тайге погибают люди!.. Фу-ты, еще и собака его за ним потащилась…
Тогойкин подергал вожжами. Оказалось, что конь никого, кроме хозяина, не признает. Уперся ногами и стоит на месте. Надо бегом, наверно, теперь и не так уж далеко…
Он отвел коня в сторону, привязал его к придорожному кусту ивы, подкинул из саней сена, а сам вернулся на дорогу. Старик тем временем добрался до бугра и громко крикнул:
— Эй, ребята!.. Бросай все!
Стук пешни сразу же прекратился.
— А что случилось? — отозвался кто-то.
— Сейчас же уберите снасти! С того самого самолета, что потерялся, человек пришел. Самолет разбился на низине Раздольной, люди там бедствуют. Соберите мужчин, и все живо к Тимофею!
Послышались возгласы, раздались звонкие звуки обледенелых рыболовных снастей.
Когда старик побрел обратно, Тогойкин подбежал к коню, торопливо отвязал его и стал заворачивать на дорогу.
— А ты, друг, уже успел дать коню подкормиться? Вот это настоящий мужчина!..
Тогойкин смутился, но не отважился рассказать старику о своем намерении.
За полосой леса Николай увидел многочисленные столбы дыма. Он встал на колени. Сердце громко застучало, в груди разлилось тепло, лоб покрылся испариной. Он сдвинул шапку на затылок, распахнул пальто и весь подался вперед, к домам, к поселку. Басыкый тоже заторопился, но все равно казалось, что он двигается слишком медленно.
— Сынок, ты лучше сиди, и теперь еще довольно далеко. Вон как обрадовался, того гляди улетишь…
Оказалось, что старик сидит боком и наблюдает за ним.
Николай сел. Он ощущал какую-то удивительную легкость во всем теле, и, когда сани раскатывались на поворотах, он и в самом деле боялся вылететь.
Он не знал, сумеет ли толком рассказать о своих товарищах. Как это странно! Надо отвлечься, успокоиться…
Вот Басыкый, вытянув голову, помчался крупной рысью. Крупная рысь, широкая рысь, частая рысь, рысь с прискочкой, и еще есть какие-то рыси… Да, силен якутский язык определять масти и повадки лошадей, описывать их бег и ход!.. А какой милый старик! Несмотря на годы, ум у него ясен и чуток. Как светло и тепло он улыбается! До чего же метко прозвали его Иваном Охочим! Вот уж кто в молодости, наверно, был охоч до всего хорошего! А тот прекрасный охотник Никуш, который во всем превосходил его!.. А если бы он не упустил тогда гагару? Может, и сейчас бы еще делил с другом все радости и горести, О несчастная, темная жизнь!..