Виталик тогда завис у какой-то бабы на квартире. У нее муж уехал в командировку. И у них наступил медовый месяц. Не звонил даже. Видно, затянуло. Вообще, Виталик трепло. Мне иногда кажется, у него все эти романы, чтоб только потом попиздеть. Что он даже из кровати раньше выскакивает, так ему не терпится побежать скорее и все растрепать. Но тут он пропал.
Я шатался по Москве. У кинотеатра на Арбате кто-то тронул меня за плечо.
— В кино хотите? Бесплатно. Билет пропадает.
Там какой-то сраный кинофестиваль был. На крутые фильмы билеты фиг достаешь. А это, видно, лажа какая-то. Бразильская. На улице было жарко.
— Хер с ним, — думаю. — Посижу в прохладе.
В зале людей мало было. Фильм сначала ничего такой, как мужика без головы нашли и не могут опознать. А голову какой-то другой хрен нашел и в холодильнике у себя держит. И там мать этого, который пропал, все время готовит к обеду гаспачо. Суп такой. Каждые пятнадцать минут они жрут гаспачо. Мне тоже жрать захотелось. Пойду, думаю, домой. Пельмени сварю. И я стал пробираться к выходу. А там она. Коленки подобрала, чтоб я прошел. И — хруст! На туфли её наступил. Она, когда фильм смотрела — туфли сняла. Короче, каблук отвалился. И она так улыбнулась и говорит:
— Вы искалечили мои туфли.
На «вы».
Я говорю:
— Извините. Я починю.
А она:
— Я хочу фильм досмотреть.
Я говорю:
— Как хотите.
И сел рядом. Не знаю, откуда такая наглость у меня взялась.
Потом она в Шоколаднице сидела, а я бегал с её туфлёй по этому долбаному Арбату и искал мастерскую. Чертово место — негде туфли починить. Зашел в киоск, купил клей и сам каблук приклеил. Вернулся с туфлей. Она смеется.
— Ты как принц из Золушки.
На «ты» уже. Классная. Простая, хоть и отец профессор. Не то что наши, все на сложных щщах. Провожать её пошел. Она прямо в подъезде меня поцеловала. Сама. Я даже растерялся. Стою как дурак. Она смеется. Потом говорит:
— Мои на даче. Зайдешь?
— Ладно, — говорю. Сам офигеваю.
Зашел. Разуваюсь и радуюсь, что с утра новые кроссовки надел. Старые внутри такие, что сквозь землю провалиться. Вот, думаю, хоть раз пруха.
Квартира огромная. Куча книг. Портреты какие-то по стенам.
— Это твой отец? — говорю. Она ржет.
— Это Хем.
— Негр что ли?
Ржет.
* * *
В общем, она сама начала. Я даже сообразить ничего не успел. Меня от вина на голодный желудок быстро развезло. Смотрю — брюки расстегнула. Руки её помню. Пальцы заостренные с красными ногтями. Я красивее рук не видел. Вот правда. Не знаю, что в них такого, но у меня от одних рук бы встало. Но она вообще вся красивая. Глаза подняла и смотрит.