С группой офицеров штаба мы выехали на трех машинах. Первым шел броневик, за ним моя «эмка», замыкающей была радиостанция.
Вокруг зловещая темнота. Продвигаемся буквально на ощупь. Тыла в обычном понимании этого слова здесь пет, и каждая минута чревата неожиданностями.
Впереди сквозь пелену снега прорвалось пламя. Остановились. Оказалось, это горит трофей наших зенитчиков — подбитый вражеский самолет. Он упал на дорогу. Пришлось объезжать этот неожиданный костер.
Позади осталось более тридцати километров. И вот уже Венев. В одноэтажном домике разместился штаб боевого участка. Здесь я застал члена Военного совета 50-й армии бригадного комиссара К. Л. Сорокина с несколькими офицерами. Познакомились.
Начальника боевого участка нет. Мне сообщили, что он в одной из дивизий. Пока дежурный офицер разыскивал его, мы с членом Военного совета разговорились о делах в армии.
Сперва Сорокин показался мне сухим, педантичным человеком, представителем той категории людей, о которых говорят, что они предпочитают больше молчать, а если их спрашивают, то обычно произносят односложное «да» или «нет». Однако это впечатление тотчас рассеялось, как только разговор зашел о командных и политических кадрах, о политико-моральном состоянии личного состава. Судя по всему, член Военного совета постоянно бывал в войсках и именно там, где возникала особая опасность. Он досконально знал положение дел на фронте и трезво оценивал создавшуюся обстановку.
Сорокин — старый коммунист, опытный армейский политработник. В годы гражданской войны участвовал в боях с врагами молодой Советской власти, был пропагандистом и обладал всеми качествами вожака масс. Сейчас этот богатейший жизненный опыт, разностороннее политическое образование и глубокие военные знания помогали Сорокину в работе с людьми.
Мы настолько увлеклись беседой, что не заметили, как появился приземистый, излишне тучный генерал. Он вошел, опираясь на палку. Представился:
— Товарищ командующий, прибыл по вашему приказанию. Начальник Веневского боевого участка командир четыреста тринадцатой стрелковой дивизии генерал-майор Терешков.
— Здравствуйте, товарищ генерал. Что же этовы, я бы сказал, в небоевом виде, с палкой в руке.
— Это у меня «холодное оружие», — промолвил он, улыбнувшись, а заметив, что я тоже опираюсь на костыль, добавил — С вас, товарищ командующий, беру пример, без палки и шагу сделать не могу. С первой империалистической немцы память оставили. Под Львовом ногу покалечили. Вот и по окопам брожу с этой дубинкой. В общем, на немцев у меня злость со стажем.