Дома медленно сгорали. Пожарные так и не приехали, несколько жилых домов не представляли важности. При тушении на первом месте были горящие фабрики. К тому же полыхала четверть города.
Обитатели домов спасли столько имущества, сколько смогли. И теперь не знали, куда с ним деваться. Ни транспорта, ни крыши над головой. На некотором расстоянии от горящих домов улицу перекрыли. По обе стороны ограждения громоздились вещи.
Гребер разглядел плюшевые кресла, кожаный диван, стулья, кровати и детскую колыбель. Одна семья вынесла кухонный стол с четырьмя стульями и сидела теперь вокруг стола. Другая отгородила угол и как свою собственность защищала его от любого, кто пытался пройти. Домоуправитель спал в шезлонге с турецким узором. У стены дома стоял большой портрет Гитлера, принадлежавший Лизер. С ребенком на коленях, она сидела на узле с постелью.
Гребер принес из комнаты Элизабет бидермейеровское кресло и уселся, сложив рядом чемоданы, ранец и прочие вещи. Он пытался пристроить их в одном из уцелевших домов. В двух квартирах вообще не ответили, когда он позвонил в дверь, хотя в окнах он видел лица людей. В несколько других его не впустили, потому что все уже было переполнено. В последней хозяйка накричала на него: «Ишь, какой выискался! А потом так тут и останешься, да?» После этого он прекратил попытки. Вернувшись к своим вещам, обнаружил, что пакет с хлебом и продуктами украден. Позднее он заметил, что семейство за кухонным столом тайком ест. Отвернувшись, они время от времени набивали рты, но, возможно, еда была их собственная, просто они не желали ни с кем делиться.
Неожиданно он увидел Элизабет. Она прорвалась сквозь ограждение и стояла на свободном месте, освещенная всполохами пожара.
– Сюда, Элизабет! – крикнул он, вскочив на ноги.
Она оглянулась. Увидела его не сразу. Темным силуэтом стояла на фоне огня, только волосы сияли.
– Я здесь! – снова крикнул он, замахал рукой.
Она бегом бросилась к нему.
– Слава богу! Ты жив!
Он крепко обнял ее.
– Я не смог зайти за тобой на фабрику. Пришлось присматривать тут за вещами.
– Я думала, с тобой что-то случилось.
– Почему же со мной должно что-то случиться?
Она судорожно дышала у него на груди.
– Черт, я об этом вообще не думал, – с удивлением сказал он. – Я только боялся за тебя.
Она подняла голову, посмотрела на него:
– Что здесь творится?
– Пожар, все началось с крыши.
– А как ты? Я боялась за тебя.
– А я за тебя. Садись. Отдохни.
Дышала она по-прежнему учащенно. Он заметил на краю мостовой ведро с водой, рядом стояла чашка. Сходил туда, зачерпнул воды, принес чашку Элизабет.