Гостиница «Германия» стояла меж двух разбомбленных домов, как богатая родственница меж обнищавшими. Обломки были аккуратно сложены по обе стороны гостиницы, и потому развалины уже не казались заброшенными и обвеянными смертью, выглядели опрятными и чуть ли не буржуазными.
Швейцар обвел мундир Гребера оценивающим взглядом.
– Где тут винный погребок? – решительно спросил Гребер, не дав ему открыть рот.
– Вон там, справа от вестибюля, сударь. Будьте добры, спросите старшего официанта Фрица.
Они прошли через вестибюль. Мимо прошагали майор и двое капитанов. Гребер козырнул.
– Говорят, генералы тут кишмя кишат, – сообщил он. – На втором этаже расположены конторы нескольких армейских комиссий.
Элизабет остановилась.
– Значит, тебе бы не мешало соблюдать осторожность. Вдруг кто заметит, что с твоим мундиром что-то не так?
– А что можно заметить? Держаться по-унтер-офицерски совсем нетрудно. Я ведь уже был унтером.
Звеня шпорами, явился подполковник с маленькой худой дамой. На Гребера он даже не взглянул.
– А что будет, если они заметят? – спросила Элизабет.
– Да ничего особенного.
– Они могут тебя расстрелять?
Гребер рассмеялся.
– Думаю, этого они наверняка не сделают, Элизабет. Слишком мы нужны им на фронте.
– А что тогда?
– Пустяки. Разве что несколько недель гауптвахты. А стало быть, несколько недель спокойной жизни. Почти что отпуск. Когда через две недели снова на фронт, мало что может случиться.
Из коридора справа вынырнул старший официант Фриц. Гребер сунул ему в ладонь купюру. Фриц мгновенно ее спрятал и препятствий чинить не стал.
– Винный погребок, с ужином, конечно, – произнес он и с достоинством зашагал впереди. Усадил их за столик, спрятанный за колонной, и степенно удалился.
Гребер глянул по сторонам.
– Именно то, чего я хотел. Мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть. А тебе? – Он посмотрел на Элизабет и с удивлением заметил: – Тебе определенно нет. Ты выглядишь так, будто ходишь сюда каждый день.
Подошел официант, маленький старичок, похожий на марабу. Принес меню. Гребер взял его, сунул внутрь купюру и вернул Марабу.
– Мы бы хотели что-нибудь, чего в меню нет. Что вы можете предложить?
Марабу смотрел на него без всякого выражения:
– Все, что есть, стоит в меню.
– Ладно. Тогда принесите пока бутылочку «Йоханнисбергер кохсберг» тридцать седьмого, из подвалов Г. Х. фон Мумма. Не слишком холодное.
Глаза Марабу оживились.
– Слушаюсь, сударь, – сказал он с внезапным уважением. Потом наклонился к столику: – У нас случайно есть остендский морской язык. Свежайший. А к нему, пожалуй, найдется бельгийский салат и немного картофеля с петрушкой.