"Зато другие явно намерены".
Да, верно. Франсиско Переа явно имеет склонность к оппозиции и только ли он один? Пока не ясно.
Ладно, будет об этом. Наверное, лучше расписать сложившийся ордер.
Что мы имеем?
Сильно повреждённую "Капитану" Мальты и все захваченные турецкие галеры, которые пребывали не в лучшем состоянии, бросили ещё в устье Ахелоя. До Пидны дошло шестнадцать галер, из которых ударную силу представляли собой десять испанских. Условно испанских потому, что происходили они из отряда маркиза де Санта-Круз и солдаты на них все как один — испанцы. Но снаряжены восемь галер из этого десятка Венецией и Неаполем, матросы оттуда.
Там теперь, как и до финала битвы при Курциолари, верховодит де Коронадо. Эти галеры составили баталию.
Каэтани возглавил авангард из галер покойного ди Кардона. Эти самые потрёпанные и латать их в Пидне пришлось основательно.
Самой удивительной частью их пестревшей всеми красками флотилии оказался арьергард. Там шли пять триер наварха Амфотера. Глядя на них, христиане посмеивались и изощрялись в вышучивании сей грозной силы, но Каэтани понимал — Антипатр присоединил эти корабли к походу скорее ради того, чтобы иметь свои глаза и уши подле странных пришельцев, ценность которых ему пока что представлялась неочевидной.
Грозная сила, да… Ну что ж, похоже, уместно именно на этом и закончить.
Каэтани обмакнул перо в чернильницу и вывел:
Вчера мы сделали стоянку на Лемносе и Демарат, пообщавшись с местными, сообщил новости — афинский флот, числом около полусотни триер проследовал в Геллеспонт примерно за десять дней до нашего появления. Сия весть произвела большое впечатление на Амфотера. Уж не знаю, от чего он побледнел сильнее — от очередного подтверждения моего "пророческого дара" или от осознания сил противника. Ещё в Пидне пришли вести от царя — в Пропонтиде ему уже противостоит флот наварха Хареса, до трёх десятков триер. Небольшой царский флот, что участвовал в успешном ограблении афинского хлебного каравана, теперь снова загнан в Пропонтиду и стоит в не самых удобных бухтах, ибо не решается противостоять Харесу.
Что же будет по прибытии Фокиона? Ну, насколько я помню, до битвы у них дело так и не дошло, однако об этом я умолчал, да простит мне Господь эту хитрость.
Даже мои офицеры с тревогой ждут столкновения с врагом, не говоря уж о Демарате с Амфотером. Те после вестей о силе врага открыто усомнились в успехе предприятия. Мои же люди ещё не видели в бою эллинские корабли. Всех нас пугает неизвестность. У страха, как известно, глаза велики и даже мой аргумент, что у противника нет ни единой пушки, успокоил далеко не всех.