— Венецианец и не моряк? — удивился Каэтани.
— По-всякому бывает, монсеньор, — пожал плечами Джованни, — к примеру один мой тёзка и родственник и вовсе зарабатывает на жизнь писанием портретов.
— Как же, слышал. Признаться, всё подмывало поинтересоваться степенью родства.
— Какой-то хераюродный брат. Сам точно не знаю. Нас, Контарини, как грязи и среди князей, и среди нищих. И все из одной фамилии. Старшим титулы, младшим — зачастую шиш с маслом.
— Как везде, — пожал плечами Онорато, — родись я у отца вторым сыном, носил бы сейчас сутану.
Они прошли в зал и заняли свободный стол. Только что гудевший многоголосьем пандокеон[48] притих. Десятка два посетителей, оставив выпивку и кости, пристально разглядывали пришельцев, а те изо всех сил старались держаться, как ни в чём не бывало.
— Ну а что тут такого? — удивился Контарини, усаживаясь на изрезанную надписями и похабными рисунками скамью. — С целым кардиналом в дядьях едва ли вас занесло бы к францисканцам, как нашего брата Гвидо. Как пить дать, уже были бы епископом.
Монах печально вздохнул. Впрочем, вряд ли тем самым он посетовал о своей судьбе бессребреника.
— Нет уж, — встрял Империале, — предложили бы сан мне, драпанул бы, как чёрт, от ладана.
— Господи, — пробормотал брат Гвидо, осеняя себя крёстным знамением, — прости это неразумное чадо…
— Молчу, молчу…
— Так как тебя занесло к ландскнехтам? — спросил Каэтани, — неужели участвовал в деле у Марчиано?
— В нём самом, — улыбнулся Контарини.
— Это же сколько лет назад? Семнадцать?
— Вроде того. Я был совсем зелёный и родня меня пристроила под крыло к сеньору Мадруццо. Там и свёл кое-какое знакомство с колбасниками. Их тогда угораздило оказаться в обеих армиях. А тем, кто был у Строцци и вовсе "повезло". Можно сказать, в одном строю с заклятыми друзьями-швейцарцами… Вот лай-то стоял до небес. Нам бы подождать, они бы сами друг друга поубивали. Да вы, монсеньор, верно знаете это всё? Полагаю, вы там были со своим шурином?
Онорато улыбнулся и покачал головой.
— Нет, я был совсем сопляк. Маркантонио старше меня. Он уже совершал подвиги, когда я только мечтал о них. Кроме того, тогда Каэтани были с Колонна на ножах.
— Однако, что-то никто не подходит, — вновь подал голос Империале, — или тут не принято обслуживать посетителей?
— Понятия не имею, — ответил герцог.
Он осмотрелся по сторонам. Время здесь коротало человек двадцать или тридцать. В полумраке точно не счесть. Проживи Онорато в этом мире жизнь, он, пожалуй, сказал бы — "пёстрое сборище", но, как известно, встречают по одёжке, а разнообразием платья местные как раз похвастаться не могли. Хитоны, эксомиды, зачастую даже не крашенные. Кое на ком короткие плащи. Память подсказала — они, вроде бы, именуются хламидами. Всё это ни шло ни в какое сравнение с итальянской пестротой, не говоря уж о сверх всякой меры вычурных одеждах ландскнехтов. Да что там говорить, тут даже строгие и небогатые испанцы выглядели бы франтами.