Интересно, а как одеваются персы? Вроде бы македоняне роптали на своего царя за то, что стал рядиться в пёстрые варварские тряпки.
Местные не спешили возвращаться к своим развлечениям и продолжали косо поглядывать на пришельцев. Те заметно нервничали, сидели, как на иголках, за исключением Империале. Венецианец беззастенчиво, с нагловатой усмешкой крутил головой по сторонам, а пальцами отбивал по столешнице какой-то ритм. В углу он разглядел краснорожего детину, который сидел на лавке, вальяжно привалившись к стене. Перед ним на коленях согнувшись стояла женщина. Голова её качалась вверх-вниз между расставленных ног краснорожего. Тот тяжело дышал, приоткрыв рот и закатив глаза.
Николо сглотнул.
— Бабы. Раз тут есть бабы со всеми бабскими причендалами, стало быть, живём. На ад, покамест, не похоже.
Францисканец снова перекрестился и забубнил себе под нос, уткнув взгляд в стол.
К ним подошёл невысокий широкоплечий плешивый бородач в засаленном кожаном фартуке. Пандокевст. Хозяин, сиречь.
— Радуйтесь, почтенные. Вы, как я погляжу, прибыли издалека? Понимаете меня?
Онорато кивнул:
— Да, уважаемый, немного понимаем. Прости, если я не очень разборчиво говорю. Скажи, добрый человек, а ты сам понимаешь меня?
— Варвары… — расслышал герцог чью-то фразу, — говорят, что собаки лают.
— Сдаётся мне, Главкипп, сей варвар лает вполне по-человечьи, не то, что твоя либийская сука. Та только выть горазда, когда ты ей под хвост задвигаешь.
Несколько человек заржали. Названный Главкиппом вспыхнул и прорычал что-то неразборчиво, чем вызвал ещё больше хохота.
— А ну заткнулись все! — властно рявкнул в сторону хозяин и вновь повернулся к гостям. — Желаете поесть и выпить, почтенные?
— Не откажемся, — сказал Онорато и положил на стол золотой дублон, — достаточно ли этого, чтобы утолить голод и жажду?
Хозяин неспешно сгрёб монету, попробовал на зуб, повертел пальцами, разглядывая королевский герб. На лице его читалось недоверие и удивление, однако, плату он принял и оценил.
— Извольте подождать, почтенные. Будет всё лучшее[49].
Он щёлкнул пальцами, подзывая раба. Отдал ему распоряжения. Какие, Онорато не расслышал, в зале снова стало шумно.
— Уважаемый, — герцог повысил голос, — у меня будет к тебе ещё одна просьба. Возможно, она покажется необычной.
В пальцах Каэтани тускло блеснул ещё один дублон.
Демарат вошёл в "Трезубец" в сопровождении молодого сирийца, раба пандокевста Дамасия. Чужаков он увидел сразу. Они сидели особняком, стол заставлен посудой с разнообразной снедью. Три кувшина-ольпы, кратер для смешивания вина с водой, чаши-канфары, рыбные блюда, хлеб, баранина, оливки, сыр. Не бедные варвары. А одеты до чего необычно.